Инос по-прежнему стояла на несколько ступенек выше колдуньи, в ужасе уставившись на нее. Очевидно, Раша поняла, что ей не верят, ибо вдруг сбросила разом лет двадцать и вновь стала хрупкой как мотылек девушкой в украшениях из поблескивающих камней, девушкой, которая околдовала Рэпа. Ее тело соблазнительно просвечивало под воздушными полупрозрачными одеждами.

Колдунья иронически усмехнулась, глядя на Инос.

– Все, на что способны мужчины – умирать, и в конце концов этого они и добиваются. Женщина может добиться несравненно большего. Чем я им обязана? И вообще, разве женщина что-нибудь должна мужчине? – Она взглянула поверх головы Инос на Азака. – Верно, Жеребец?

Не дождавшись ответа, Раша хмыкнула, отвернулась и, покачивая бедрами, направилась к огромной кровати. Красноватая кожа и волосы цвета бычьей крови отчетливо выделялись на фоне одежды, которая стала прозрачней, чем прежде.

Инос слышала о женщинах, которые осмеливались одеваться и вести себя подобным образом – чаще всего о них шептались в кухне замка. Но девушка никогда не думала, что титулованная персона способна на такие выходки.

Ошеломленная, она сошла с последних ступенек, борясь со слезами и пытаясь наскрести с самого дна остатки прежде казавшихся неиссякаемыми запасов силы. Ее колени дрожали от усталости. Вскоре она попросту упадет в обморок. О Рэп! Пусть Раша – могущественная колдунья, вместе с тем она сумасшедшая. Неужели она и впрямь ненавидит мужчин? Может, Раше и вправду пришлось пережить то, на что она намекала?

Но разве можно верить хотя бы одному слову, произнесенному здесь?

Азак спустился с лестницы и прошел мимо Инос, высоко подняв голову, держа спину так прямо, словно проглотил аршин. Кэйд подошла поближе к племяннице и взяла ее за руку.

… Он был всего-навсего конюхом, но тем не менее до конца остался преданным слугой. Даже когда Инос прогнала его, верность Рэпа оказалась непоколебимой. Ради нее он выдержал испытание в тайге – и не один раз, а дважды. Ее единственный подданный! Множество монархов мечтают о такой преданности. Ради Рэпа Инос была готова вынести даже ярость колдуньи.

В запасе у нее был всего один козырь, однако он мог непоправимо погубить дело – что бы там ни говорила Раша, и мужчины и женщины могли столкнуться с испытаниями куда страшнее быстрой смерти.

– Он знает слово силы!

Раша обернулась, и кокетство нимфы на ее лице мгновенно сменилось достоинством высокопоставленной особы.

– Кто?

– Доктор Сагорн! – Инос наблюдала, как колдунья начала подступать к ней бочком, ластясь, как голодная кошка. – И Рэп тоже.

– Вот как? – Раша подошла совсем близко, угрожающе улыбаясь. – Так вот почему ты держала за руку этого конюха! А я – то гадала, почему вонь конюшни не беспокоит царственный носик…

Сама королева Раша источала тошнотворный аромат гардении. Инос вдруг поняла, что от Рэпа пахло мылом, а не лошадьми, как обычно. И это было странно, непривычно…

– Его дар не распространяется на людей! Он умеет внушать только животным. Видите ли, он фавн.

– Инос, дорогая!… – произнесла Кэйд предостерегающим тоном.

Колдунья улыбнулась, и в ее манерах по-прежнему было что-то кошачье.

– Но слова силы имеют побочное воздействие. Даже одно слово естественным образом помогает мужчине преуспеть в распутстве – он машинально будет подбирать всех принцесс, что попадутся ему на пути.

– Нет, все совсем не так. Я знакома с Рэпом всю жизнь. Я бы доверилась ему даже…

– И сделала бы глупость! – издевательски перебила Раша. – Никогда не доверяй мужчинам – ни одному из них. Силач, останься! Я еще не закончила с тобой, – обратилась она к Азаку, не поворачивая головы.