Весной, так сказала себе Белла, она начнет строить свою независимую жизнь, хотя каким образом, пока непонятно. Эд Грейндж начал обучение в Лондоне, и она полагала, что Пег не захочет жить здесь, а она не сможет жить в Лондоне. Белла не могла жить там, где существовала угроза встретиться с герцогом Айторном, — ее воля могла оказаться слишком слабой.

Белла жила под страхом того, что он приедет сюда. Она перебралась к леди Трейс чтобы восстановить свою репутацию, и не ожидала, что ее выведут в самые высокие круги.

Возможно, ей следовало присоединиться к Мэри и остальным в их монастыре — так они в шутку называли свое жилье, потому что теперь леди жили в хорошем доме на окраине Лондона, совместно управляя им и выполняя благотворительные работы. Гортензия согласилась взяться за необходимые изменения в доме; Мэри была неофициальной матушкой-настоятельницей, а Бетси — ее активной помощницей.

Однако Белла не могла поехать туда. Это будет еще одна стая, к тому же под патронажем герцога Айторна.

Люсинда предложила ей жить вместе, но две несчастные старые девы — это уже перебор. Белле было немного жаль сестру, но она не поддалась на ее уговоры.

К всеобщему облегчению, Огастус решился покончить с собой. То же сделал и сквайр Тороугуд — застрелился через день после происшествия в «Олене». Сэр Ньюли Додд как трусливый кролик сбежал за границу.

Огастус пытался оправиться после скандала, убежденный в том, что каким-то образом сможет отмыться от позора, а когда это не удалось и его подвергли остракизму, на который он обрекал Беллу, он пристрастился к настойке опия, дозы которой становились все больше, и в конце концов, случайно или намеренно, выпил слишком много. Белла не чувствовала в этом абсолютно никакой своей вины. Без него мир стал лучше. Шарлотта Лэнгем теперь была помолвлена с приятным джентльменом.

Эта часть жизни Беллы закончилась, скоро должна начаться новая, без Торна… но не раньше весны.

— Пора готовиться к Рождеству, — как-то вечером сказала леди Талия.

Они сидели в небольшой гостиной, которую уютно согревал огромный камин.

— Четыре моих последних Рождества прошли в Карскорте и были малоприятными, — призналась Белла.

— Тогда это будет совершенно другим, — объявила леди Талия, — потому что мы проведем его в Ротгар-Эбби!

Белла замерла на половине стежка.

— Но разве это не очень далеко отсюда?

Леди Талия и леди Каллиопа никогда не путешествовали, и Белла сомневалась, способна ли вообще на это леди Каллиопа.

— Чертовски длинная дорога, — буркнула леди Каллиопа.

— Ты же хочешь поехать, Калли. К ребенку Ротгара!

— Значит, у леди Ротгар родился ребенок? — спросила Белла.

Этого события с радостью ожидал и все то время, что Белла находилась здесь.

— О нет, еще нет, — ответила леди Талия.. — И, надеюсь, не родится, пока мы не приедем. В прошлом году леди Элф — сестра Ротгара, Элфлед — родила ребенка прямо в рождественский сочельник. Разве не прекрасно иметь еще одного рождественского крошку?

— О, Талия, хватит болтать, — заворчала леди Каллиопа.

— Ротгар должен все организовать, он обещал сделать специальное сиденье, чтобы тебе было удобнее, дорогая. И его дочь должна быть там. Я очень хочу с ней познакомиться. Это так романтично — любовь в Венеции, — без намека на смущение сказала леди Талия.

— Скандал в Венеции, — поправила ее леди Каллиопа. — Ведь тогда он едва вышел из подросткового возраста.

— Юная любовь! — воскликнула леди Талия. — А теперь дочь Ротгара замужем за Хантерсдауном. Графом Хантерсдауном, дорогая, — пояснила она Белле.