– Ну а моя машина, должно быть, уже готова, – улыбаясь, произнес мистер Кин. – Спасибо вам за гостеприимство, мистер Эвешэм. Надеюсь, я для своего друга кое-что сделал.

Все удивленно посмотрели на него.

– Вы, конечно, поражены. Дерек любил эту женщину. Любил так, что ради нее решился на убийство. Увидев полицейского, подумал, что возмездие за содеянное настигло его, и покончил с собой. И, сам того не желая, поставил миссис Эпплтон в очень трудное положение. Естественно, что виновной в смерти старика посчитали ее. Так что за его деяние ответ пришлось держать ей.

– Но женщина была оправдана, – чуть слышно произнес Эвешэм.

– Дело прекратили за отсутствием улик. Представляю, каково ей было тогда. Думаю, что на этом страдания не закончились: она наверняка и по сей день тяжело переживает тот случай.

Алекс Портал опустился на стул и закрыл ладонями лицо.

Кин повернулся к Саттерсвейту:

– До свидания, мистер Саттерсвейт. Надеюсь, эта драма вас заинтересовала. Не так ли?

Мистер Саттерсвейт удивленно посмотрел на него и молча кивнул.

– В таком случае настоятельно рекомендую вам увлечься арлекинадой. Правда, этот жанр постепенно умирает, но все же он заслуживает внимания. Его символизм для восприятия немного труден, но вы же знаете, что бессмертное искусство бессмертно всегда. Желаю всем вам спокойной ночи.

Он прошел в холл, открыл дверь и вышел на улицу. Витражное стекло на двери, как и в момент его прихода, засверкало всеми цветами радуги…

Мистер Саттерсвейт поднялся наверх. Поскольку в отведенной ему комнате было холодно, он подошел к окну, чтобы задернуть шторы, и увидел на дорожке одинокую фигуру мистера Кина. Из боковой двери дома кинулась к нему женщина. Они о чем-то заговорили. Затем женщина развернулась и направилась обратно к дому. Она прошла как раз под окном Саттерсвейта, и тот сумел разглядеть ее лицо. Миссис Портал улыбалась!

– Элеонор! – шагнув ей навстречу, воскликнул Алекс Портал. – Прости… прости меня… Ты говорила мне правду, а я тебе не верил…

Как ни интересовала мистера Саттерсвейта чужая жизнь, но все-таки он был прежде всего джентльменом. Поэтому он задернул шторы и отошел от окна. И тем не менее услышал голос Элеонор.

– Я знаю… – с нежностью произнесла Элеонор. – Я знаю, что для тебя это был настоящий ад. Я тоже очень страдала. Ведь все считали меня виновной. Знаю, Алекс, знаю… Но тяжелее всего было твое недоверие. Твой страх отравлял нашу любовь. Понимаешь, я уже не могла этого выносить. Сегодня ночью я собиралась покончить с собой. Ах, Алекс… Алекс…

Тень на стекле

Мистер Саттерсвейт, чье имя значилось в списке приглашенных последним, вопросительно посмотрел на нее. Всем было известно, что если мистер Саттерсвейт приглашен в один из богатых домов, то это – верный признак того, что там либо подадут самые изысканные блюда, либо произойдет какая-то драма.

Леди Синтия, женщина средних лет, с суровым лицом и чрезмерно увлекающаяся косметикой, похлопала его своим модным зонтиком.

– Только не говорите, что не поняли меня. Вы все прекрасно поняли. Более того, я уверена, что вы пришли сюда специально, чтобы стать свидетелем скандала!

Мистер Саттерсвейт возразил:

– Я не знаю, о каком скандале идет речь.

– Я говорю о Ричарде Скотте. Хотите сказать, что никогда о нем не слышали?

– Ну почему же – слышал. Это тот самый заядлый спортсмен, не так ли?

– Да, он. Анкертоны с ума сойдут, когда о нем узнают. А новобрачная! Милое дитя, но уж очень наивное. Знаете, ей всего двадцать, а ему по меньшей мере лет сорок пять.