— Зачем?
— Потому что Морлиер знал людей, стерегущих Урсулу Рено. Он мог их разоблачить.
— Это де Шароле предложил прогулку в Версаль?
— Да, мы с ним заранее договорились.
— И он увез общество в Фоссе?
— Да, план был продуман.
— Злодей! — прошептал Рыцарь. — Кто тебе помогал убивать мою мать? — продолжал он более спокойным тоном.
— Один только человек, — ответил Монжуа.
— Он еще жив? Где он?
— Здесь.
Монжуа указал на князя движением головы.
— Он? — вскрикнул Рыцарь.
Князь побледнел как полотно. Петушиный Рыцарь рванулся было к князю, но сдержал себя и продолжал спокойно:
— Итак, вы двое убили мою мать!
Эта фраза была произнесена негромко, но с таким выражением, что Монжуа отвернулся, а князь опять задрожал.
В, все время молчавший, стоял напротив Петушиного Рыцаря с лицом, закрытым черной маской, и своей позой и неподвижностью походил на статую.
— Бриссо знала, что ты совершил?
— Нет, только Шароле были известны все подробности. Это все, что касается твоей матери. Что же касается твоего отца, ты знаешь все, потому что сам приезжал в Фоссе узнавать о нем. На этот счет Шароле лучше, чем я, может тебе объяснить. Теперь ты хочешь знать, что случилось на улице Тампль тридцатого января?
— Нет. Я хочу знать, зачем, поразив таким низким образом отца и мать, ты с таким ожесточением преследовал детей?
— Ты не догадываешься, однако это легко объясняется. Я заставил повесить твоего отца, чтобы выиграть пари, и удавил твою мать, потому что она лишила меня возможности выиграть это пари. С 1726 по 1730 год я почти не вспоминал об этом происшествии и опять принялся за свою веселую жизнь. Я промотал все свое состояние и не имел даже возможности делать долги. Я придумывал, на что мне решиться, когда 30 января 1730 года, гуляя по бульвару, я встретил человека, который вызвал меня на дуэль из-за какого-то вздора. Я быстро согласился, потому что был явно не в духе, и мы отправились в Медонский лес. Там ты мне сказал, кто ты, и прибавил, что убьешь меня. Ты был еще молод.
— Мне исполнилось восемнадцать.
— Я понял, на что ты способен, по той энергии, какую ты выказал. Мы дрались, ты нанес мне сильный удар шпагой, и я упал. Ты думал, что я умер, выгреб из ямы сухие листья, бросил меня в эту яму и снова забросал листьями. Потом ты ушел. Это был твой первый ошибочный шаг. Позже ты действовал иначе. К счастью для меня, князь наблюдал наш поединок издали. Когда ты удалился, он отрыл меня. Я болел несколько недель, потом выздоровел. Другая дуэль происходила в лесу, и князю пришла в голову отличная идея надеть мое платье на убитого и обезобразить его. Его приняли за меня, и весь Париж думал, что я умер. Это послужило мне на пользу. Мне нечего было бояться моих кредиторов. Я хотел разбогатеть — поехал в Россию. Тебе, наверное, неинтересно знать все, что случилось со мной. Я вернулся во Францию, не будучи узнан, и, выяснив, что мой враг — Петушиный Рыцарь, начал борьбу, которая пока не кончилась…
— Но которая скоро кончится.
Монжуа наклонился и ничего не ответил. Рыцарь, не спускавший с него глаз ни на секунду, сказал:
— Действительно ли Нисетта и Сабина отравлены? — спросил Рыцарь. — Скажи правду, потому что даже тень лжи будет наказана годами страданий.
— Отравлены.
— Ты действительно дал им яд?
— От которого противоядие знаю я один и действие которого начнется через час.
— Ты будешь говорить!
Монжуа насмешливо улыбнулся. |