Мучая себя таким образом, она менялась прямо на глазах. Она принуждала себя ходить за покупками. В одном из магазинов она купила игрушки для Питера и Паулы, которые решила отправить им в разноцветных посылках, положив туда изысканный шарф ручной работы для Мэри Ван Лун и несколько действительно замечательных кружевных носовых платков для мадам д’Овернь, которые стоили довольно дорого, но это доставило ей массу удовольствия.

Потому что когда она сказала Леону Хансону, что очень привязалась к его тетушке, это было действительно так. Она послала ей почти тоскливую записку, вместе с носовыми платками, и мадам д’Овернь должна была растрогаться после того, как получит ее.

Она в тот же день пошла на почту, чтобы отправить все посылки. Тучи низко нависали над городом и не прекращался дождь. Она надела непромокаемый плащ и покрыла голову платком. Закончив дела она решила вернуться домой пешком, несмотря на погоду, потому что вся семья ушла и до ужина она должна была оставаться одна.

Она шла не замечая, что дождь промочил ей ноги и платок на голове совершенно отсырел. Но она едва ли сознавала эти неудобства и даже не считала их неудобствами, потому что мысли ее унеслись вместе с только что отправленными посылками в далекую Швейцарию.

Как раз когда она поднялась на последнюю ступеньку лестницы, которая вела в дом, к обочине дороги подъехала машина. Она не видела, как из такси вышел мужчина, уплатил водителю, потом повернулся и посмотрел на нее, стоящую на вершине лестницы. Что-то заставило ее задержаться и повернуть голову… Это был не сон. Темные глаза под полями мягкой фетровой шляпы были ей так чудесно знакомы.

Он быстро поднялся по ступеням и оказался рядом с нею. Бесцеремонно схватил ее за запястье и притянул к себе. Его голос был отрывистым:

— Значит, тут вы живете?

— Да, — еле проговорила она.

— Тогда идите и переоденьтесь во что-нибудь сухое и сразу выходите ко мне обратно. Я поймаю другое такси, а потом мы поедем куда-нибудь, где можно поговорить.

Теперь она была совершенно уверена в том, что спит.

— Дома никого нет, — сказала она. — Не хотите войти?

Он мгновение колебался, но только мгновение, и потом покачала головой.

— Нет, мне хотелось бы позже встретиться с вашими родителями. Сначала я хочу поговорить с вами. Поторопитесь!

Глава двадцатая

Когда она снова вышла к нему, на ней было пальто из верблюжьей шерсти и синяя бархатная шапочка, похожая на синий бархатный лист на ее мягких коричневых кудрях.

Практически без косметики она выглядела очень бледной.

Доктор Хансон поймал еще одно такси и ждал ее, открыв дверцу. Как только она оказалась внутри, он сказал что-то водителю, сел рядом с нею и захлопнул дверь. Она вжалась в угол машины подальше от него.

Доктор Хансон глядел в окно на пелену дождя и прохожих, и его темные брови хмурились. Довольно резко он заметил:

— У вас тут очень плохой климат.

— Я знаю, — такси завернуло за угол, и ей пришлось крепко схватиться за сидение, чтобы ее не швырнуло прямо на него. — Сегодня очень неприятная погода.

— И все-таки вы бродите под дождем, как будто вам это нравится! Вы любите гулять по улицам в такой ливень, промокая насквозь? И в вашей семье нет никого, кто мог бы помешать вам так глупо себя вести?

Вирджиния попыталась оправдать себя и свою семью.

— Мы не очень волнуемся, если немного промокаем. Кроме того, на мне был плащ.

Он нахмурился еще больше, но так и не повернулся, чтобы прямо взглянуть на нее.

— Очевидно, вам необходим кто-то, чтобы присматривать за вами!

Такси еще раз круто повернуло, еще резче, чем накануне и она не смогла удержаться, инстинктивно схватилась за его твидовое пальто и охнула от неожиданности, когда он обнял ее, грубо проговорив в ухо:

— Я поклялся, что накажу тебя за то, что ты нас обоих сделала отчаянно несчастными, но теперь, когда я добрался до тебя, я могу сделать только одно, и я собираюсь сделать это сейчас же!

Впервые он поцеловал ее на мосту у соснового леса.