По дороге я размышляла над интересной закономерностью: с каждым годом зубные пасты становятся все лучше, а зубы – все хуже. Как такое может быть?

   Стоматологическая клиника была платной, однако в ней царил дух государственного медицинского учреждения. Перед окошком администратора выстроилась очередь, и двигалась она в час по чайной ложке. Наконец очередь дошла до меня.

   – Чего вам, женщина? – сурово поинтересовалась администраторша, дама преклонных лет в белой шапочке.

   Слово резануло по уху – «женщина»! А ведь меня уже давно так называют, просто я не обращаю внимания.

   – Можно попасть к врачу? Мне надо сделать пломбу.

   – Есть талоны на следующую неделю, – сухо ответила дама.

   – Мне бы прямо сейчас, у меня острая боль, – принялась упрашивать я, для убедительности схватившись за щеку рукой.

   Администраторша нахмурилась, словно я попросила ее сделать что-то неприличное.

   – Принимайте анальгин, – посоветовала она, – несколько дней можно потерпеть.

   Это какой-то бред. Клиника сдирает за пломбу 70 долларов, и при этом я должна терпеть неделю.

   – Я терплю уже месяц, никакое обезболивающее не помогает, – соврала я. – Пожалуйста, посмотрите, может быть, у кого-нибудь из врачей есть «окошко»?

   Дама принялась медленно листать журнал учета. Наконец она выдала:

   – Пятый кабинет, врач Нечипоренко, на десять часов.

   Я посмотрела на часы: было три минуты одиннадцатого.

   Поблагодарив даму, я бросилась искать пятый кабинет.

   Врач Нечипоренко оказался грузным дядькой лет сорока, с бородой, лысиной и брюшком.

   – Ну-с, что у нас случилось? – добродушно поинтересовался он.

   – Вот тут, слева вверху, болит от холодного и горячего.

   Я раскрыла рот, и в это время его позвала медсестра:

   – Никита Петрович, вас к телефону.

   Хм, Никита Нечипоренко. Я вспомнила, что со мной в одном классе учился мальчик, которого так звали. Если честно, сейчас я смутно помню, как он выглядел, мы вращались в разных компаниях.

   Я вгляделась в эскулапа. Непохоже, чтобы он был моим ровесником, я значительно моложе! Но уточнить все-таки не помешает. Когда стоматолог приблизился к креслу, я поинтересовалась:

   – Скажите, вы в какой школе учились?

   Мужчина оторопел, но назвал номер. Точно, это моя школа!

   – Значит, вы были в моем классе! – радостно сообщила я.

   Никита пристально на меня уставился, а затем спросил:

   – Правда? А какой предмет вы преподавали?

Убил! Теперь мое настроение окончательно испорчено. Не помогло даже то, что Никита, узнав правду и пытаясь загладить свою бестактность, поставил мне дорогую пломбу, затвердевающую на свету, а деньги взял как за обычную.

   Да, Зойка все-таки права, надо действовать, причем решительно. Если уж бывший одноклассник принял меня за свою учительницу, значит, дело плохо.

   По дороге на работу вместо обычных пирожков я купила два яблока.