|
А что это неизбежно — он не сомневался. И ведь как накаркал! Ушла, не простив его неверия. Его предательства. Он ведь глубоко внутри знал — это не могло быть правдой, его Женечка не такая. Но когда все это случилось — не мог ей простить глупого девчачьего увлечения этим придурком Поземиным. И долго не мог самому себе признаться в истинных мотивах своего поступка.
Лишь звонок Худякова, который по какой-то неведомой причине решил проинформировать его о свадьбе дочери, словно сломал что-то внутри. Его дочь вышла замуж. Наверное, скоро у нее появятся свои дети. Она, дай Бог, счастлива. И что он сделал, чтобы его дитя, его единственная, любимая дочь была счастлива? Ничего. Наоборот, делал все, чтобы она была несчастна. И кто он после этого? Старый больной несчастный дурак. Хоть и доктор наук. Без пяти минут — действительный член-корреспондент. Хотя, судя по тому, как он себя чувствует спустя всего два месяца после последней операции, до членства в Академии наук он не дотянет. Да и ладно. Это уже не важно.
* * * — Женя, твою мать! — Что ты так орешь, я еще зайти не успела… — Да я уже и так вижу. Ну-ка, марш на весы! — Даш, может, не будем?.. — Рысью! — Я не умею рысью… — Ну вот, — мрачный Дашин тон не предвещает ничего хорошего, — еще почти два килограмма за две недели. Ну и кто ты после этого? — Да все равно — уже скоро… — Скоро?! Это ты в дверь перестанешь проходить скоро! Ты этого добиваешься? — Даш, ну перестань уже меня пилить… — А как по-другому с тобой!? Что, опять кило мороженого в один присест? Женька виновато вздыхает. — Ну, а что делать, если хочется… — Хочется? Перехочется! Тихомирова на тебя нет. Вот у него бы ты ела только то, что положено! А не мороженое пачками. Куда только Олег смотрит? — Он мне доверяет. — Совершенно напрасно! — Дашуль, ну пожалуйстаааа… Не пили меня… — Разбаловал он тебя. Ты похожа на шар. — Скажи лучше, как Машка? — пытается сменить тему разговора Женя. — Сейчас покажу, — Дарья достает телефон, протягивает Жене, — любуйся. Позавчера снято. — Ой, — Женька начинает хохотать, хватается за живот. — Такое нельзя беременным показывать! Сейчас рожать тут начну у тебя. — Рано тебе еще, — Дарья забирает свой смарт. На экране — катающиеся на детской карусельке папа и дочь. С улыбкой до ушей, вся из себя довольная Манька верхом на фиолетовом драконе. И предельно серьезный, при костюме, галстуке и пальто папенька верхом на лошадке. Феерическое зрелище. — Он ее по-прежнему балует? — Если б только он, — вздыхает Дарья. — Тихомировы всем табором мне ребенка портят. Причем больше всех — Иван Михайлович. Постоянно охает, что ему нужен внук. И при этом — Маруся из него веревки вьет. — Надо им второго внука родить. — Уже. — Правда? Дарья слегка улыбается и кивает. — Ой, Даш, я так рада. Так, стоп! А как же я? — А при чем тут ты? — Я у тебя хочу рожать! — Женя… — Дашка вздыхает, — налицо разжижение мозгов. У меня срок восемь недель. А у тебя — тридцать шесть! Или ты намерена, как слониха — два года ходить беременная? — Ну, хорош издеваться. Димка знает? — Еще чего! Нет уж, я два раза на одни и те же грабли не наступаю. |
