– Или, может, лучше стать так?

Он старался принять такую позу, которая граничила с неприличием, а Марни пыталась сохранить спокойствие профессионала и заставить его принять нужное ей положение.

– Как я могу спокойно стоять, когда на мне одежда Адама? – спрашивал он, когда Марни начинала отчитывать его.

– Ты вообще голый! – смеясь, отвечала ему Марни.

– Через минуту на тебе тоже будет такой же наряд, – грозно говорил он, приближаясь к ней.

Теперь в комнате не осталось ничего, только отзвук чего-то теплого и милого…

– Я велел очистить комнату, после того как стало ясно… что ты не собираешься возвращаться ко мне, – проговорил низкий голос откуда-то от двери.

Марни от неожиданности вздрогнула и резко повернулась. Он испытующе смотрел на нее своими темными глазами.

– Какое-то время я надеялся, что ты захочешь взять с собой свои картины, – спокойно продолжал он. – Но…

Он просто пожал плечами, и в комнате опять воцарилась тяжелая тишина.

Марни постаралась незаметно смахнуть с глаз слезы.

– Ч-что ты с ними сделал?

– Я отправил их в Оуклендс, – Гай еще раз пожал плечами. – В Оуклендсе находится все. Все твои вещи.

Он обвел глазами пустую комнату.

В те времена она не могла думать о том, что ей придется приехать к нему, чтобы забрать свои вещи. Она не могла этого сделать даже ради милых ее сердцу полотен.

– Но, – продолжал быстро Гай, – как мы только поселимся в Оуклендсе, ты можешь снова организовать себе там студию. Единственное условие: ты не станешь брать заказов со стороны. Уж извини. Ты нашла в кухне что-нибудь поесть?

Все так просто. Вопроса о том, станет ли она в будущем работать или нет, не существовало для него.

Она крепко сжала губы, и то мягкое настроение, которое навеяли ей воспоминания, улетучилось как дым.

– Там есть цыпленок, он будет готов через пятнадцать минут, – холодно ответила она ему.

– Прекрасно, – заметил Гай. – Как раз остается время, чтобы быстро принять душ до ужина, – добавил он, отходя от двери. – Ты уже решила, в какой комнате будешь спать?

– Мне абсолютно все равно – здесь не осталось ничего, что имело ко мне отношение, – горько заметила Марни.

Она чувствовала, что у нее больше нет сил, чтобы продолжать ссориться.

– Если тебе все равно, я буду спать в гостевой комнате, рядом с твоей спальней.

– Но мне не все равно, – пробурчал Гай, – и ты это знаешь.

Марни сверкнула глазами, и он тяжело вздохнул.

– Хорошо, Марни. Ты можешь спать, где тебе заблагорассудится. Ты знаешь миссис Дьюкс, у нее всегда все комнаты готовы для приема самых неожиданных гостей.

– Мне нужно переодеться, – напомнила ему Марни, видя, что он собрался выйти из комнаты. – Конечно, здесь не осталось ничего из моих платьев?

– Нет, – тихо обронил он. – Если тебе это будет интересно, я отослал их в твое любимое благотворительное общество. Может, хоть это будет тебе приятно услышать, потому что все остальное только раздражает тебя.

– Ты отдал все мои чудесные наряды благотворительному обществу? – пораженная, повторила Марни.

– Какого черта, что я должен был с ними делать, по твоему мнению? Любовно сохранять их в застекленной витрине и ежедневно приходить к ней и лить слезы над разбитым счастьем?

– Конечно, нет! – сдержанно ответила ему Марни. – Я просто подумала…

Она замолчала. Она не знала, что хотела сказать. Она вообще не думала о своих нарядах.