Некогда — и незачем расстраивать доброго, прекрасного Лешу. Я же клялась себе, что если мы с Иваном расстанемся, Лешу и Лизу я должна сохранить? Клялась.

— Лешка, а давай я сама как-нибудь к вам приду, ладно? Лиза не будет против? Ты не будешь?

— Лиза будет против? Я буду против? Да ты что! Да это даже не обсуждается! Да если ты не придешь, я тебя найду и насильно к нам притащу. Чтоб завтра же у нас была!

— Хорошо, хорошо, буду. А ты зачем сюда-то идешь?

— Перевод хочу у них попросить. Набился на разговор с редактором, а что выйдет, не знаю пока. Платят все-таки чуть-чуть побольше, чем Лизино начальство.

— Так, кто у тебя редактор? Погоди, я запишу. У меня же тут знакомый директор — вдруг получится замолвить за тебя словечко!

На презентацию я, слава богу, не опоздала — и все прошло быстро, не так уж страшно и в общем довольно хорошо. Моей задачей было как можно больше всем улыбаться — за меня говорили другие. Впрочем, и маленькая тронная речь была составлена. И тоже все вроде сошло.

Фуршет проходит в специально отведенном для этого помещении, прямо там же, так что когда все заканчивается, я остаюсь в издательстве и Василий Игоревич приглашает меня в свой кабинет. Разговор идет как-то криво, и я, решив, что настало время все-таки извиниться за «безобразную сцену», беру инициативу в свои руки.

— Василий Игоревич, простите, отдаю должное вашему терпению — и хочу принести свои извинения. Я не предполагала, что вы окажетесь в подобной ситуации, когда приглашала вас к себе.

— Да это я виноват. Сам ведь напросился.

— Никто ни в чем не виноват. Просто так вышло.

— Но у вас все в порядке?

— Все в порядке. Я ведь сказала вам, что разошлась с мужем — действительно разошлась, но вы попали под горячую руку — на финальное выяснение отношений.

Он со мной по-хорошему — и мне с ним надо по-хорошему, нам с ним еще вместе работать — так что ничего не поделаешь, приходится посвящать в подробности.

Он очень сосредоточенно смотрит и говорит:

— Вот именно в связи с этим я очень хотел задать вам один важный вопрос.

— Какой?

— Вы действительно с ним разошлись?

— Но вы же уже спрашивали.

— Я спрашивал раньше, теперь обстоятельства могли измениться. И я понимаю, что мне не следовало бы задавать этот вопрос так настойчиво. Но, скажите мне, Анна Юрьевна — вы разошлись насовсем, вы не собираетесь к нему вернуться?

— Насовсем. Не собираюсь. Можете быть уверены, что уж теперь-то я никогда к нему не вернусь. Если вам достаточно этого ответа — вот ответ.

— Достаточно.

— А почему вы так настойчиво это хотите выяснить все-таки? Вам для пиар-компании нужна свободная незамужняя женщина? Я могу испортить себе имидж?

— Нет. Просто я сам хотел просить вас выйти за меня замуж.

Чего-то подобного я, может быть, и ждала раньше — но не сейчас, не после той сцены и не в такой форме. Замуж? Я думала, он просто «подбивает клинья», как это раньше называлось — со вполне определенными намерениями, но замужество… Зачем ему звать меня замуж, мог бы просто попробовать попытаться соблазнить! Но сейчас в любом случае с этим предложением он опоздал.

— Это невозможно.

Все, что я смогла придумать в ответ. Коротко и ясно.

— Почему невозможно?

— Потому что я жду ребенка.

Я говорю это не думая и теперь понимаю, что разговор наш, этот разговор, закончен. Но он, минуту помедлив, продолжает:

— Это прекрасная новость.