— Тебе не за что извиняться. Мне больше никогда не придется видеть этого человека, и общественный центр не закроют. Я должна тебя поблагодарить.

— Будет достаточно, если ты никогда не ударишь меня по яйцам так, как ударила Баркера, — хохотнул Уоррен, но не расслабился. Возможно, мне следовало бояться его одержимости. Уоррен только что избил человека. И все же я чувствовала себя в безопасности. На самом деле я даже возбудилась. Уоррен заступился за меня, чего никто никогда не делал. — Ты в курсе, что бываешь хулиганкой?

— Тебе нравится, — бросила я в ответ.

— Да. Зато совсем не нравится, что ты бьешь мужчин в пах. Единственные яйца, к которым ты будешь прикасаться — мои, — в его глазах вспыхнула искра ревности.

— Значит, вот оно как?

— В отношении тебя я превращаюсь в собственника. Я не делюсь.

— Как и я.

— Поверь, любимая, мои яйца принадлежат тебе. Они только твои.

Я мягко толкнула его в грудь, и он отстранился. Соскользнув на пол, я встала на колени. Уоррен судорожно вздохнул и, опершись руками на стол, приготовился. Я облизала губы.

— Ты понятия не имеешь, что я чувствую, когда вижу тебя вот так, — грубо выдохнул он и так крепко вцепился в столешницу, что у него на руках проступили вены.

Дерзко улыбнувшись, я наслаждалась своей способностью лишить его самообладания. Я не знала, почему мне так повезло, зато знала другое — мое место здесь.

Прижав к себе дочь, я наблюдал, как моя жена смеялась над какими-то словами одного из маленьких детей рядом с ней. Был День святого Патрика, и мы снова пришли в здание Шейда. Только на этот раз парадные двери были открыты, чтобы люди могли приходить и уходить, когда им заблагорассудится. На первом этаже мы организовали развлечения для детей, в том числе и грим.

Повернувшись с дочерью на руках, я посмотрел на картины, нарисованные моей женой еще до нашего знакомства. После встречи с ней я тут же вставил их в рамку. Хоть я и продал компанию, но здание оставил себе. Я бы никогда не отдал то, что свело меня с Чарли.

Поцеловав дочь в макушку, я пошел к жене. Надо сказать, сегодня здесь собралось много детей. Большинство из них регулярно посещало общественный центр. Я до сих пор помнил выражение лица своей жены в тот день, когда она узнала, что владеет им.

За прошедший год Чарли сделала столь многое. Баркер исчез из нашей жизни и никогда не смог бы навредить моей женщине. В этом я удостоверился. Мне нравилось использовать политические связи на благо общественного центра. Я бы сделал что угодно, лишь бы Чарли улыбалась. Когда она была счастлива, был счастлив и я.

Мы оба проводили большинство наших дней в центре. Вот почему я продал компанию. Я не мог находиться в двух местах одновременно и хотел всегда быть рядом со своей растущей семьей. Поэтому раз Чарли была в центре, там был и я. Направляясь к своей жене, я заметил шедшего к ней мужчину. Мне были ясны его намерения. И он почти добрался до Чарли. Она его заметила как раз, когда он увидел меня. Я бросил на него взгляд, за год отточенный до совершенства.

«Отвали от моей жены», — мне приходилось пускать его в ход чаще, чем хотелось бы.

Почувствовав мое приближение, Чарли обернулась и, покачав головой, тряхнула кудрями. Светлыми локонами, которые унаследовала наша дочь. Я молился, чтобы следующим у нас родился мальчик. Мне нужна была любая возможная помощь.

— Ты готова? У нас планы, — напомнил я. На вечер мы зарезервировали столик, но перед ужином я хотел уложить жену на спину, пока наша дочь будет спать. Я должен был сделать Чарли второго ребенка. Она мечтала о большой семье, а я всегда давал жене все, чего бы она ни пожелала.