– Де Хагенталь? А почему же не фон Хагенталь?

– Я же сказал вам, теперь он по национальности швейцарец, отсюда и дворянская частица «де». Вас это шокирует?

– Нисколько, но признаюсь, что история меня заинтриговала. И, главное, как добраться в Грансон как можно быстрее? Проще всего было бы на машине, но сейчас зима, перевалы закрыты, а дорожные туннели полны самых неожиданных сюрпризов, – вздохнул Альдо, внимательно рассматривая старую и очень подробную карту Европы, занимавшую немалую часть стены. – Значит… Значит… Значит… Самым надежным будет ехать до Лозанны на поезде, а там взять у Малера на несколько дней автомобиль. Стало быть, всего хорошего, дорогой мой нотариус. Как только представится возможность, поделюсь новостями!

Нотариус и Альдо пожали на прощание друг другу руки, но мэтр Массариа не сразу отпустил руку Альдо. С волнением, которое он даже не скрывал, он проговорил:

– Спасибо, что согласились принести мир этой отлетающей душе, дорогой Альдо. Благослови вас Господь! Да! Чуть не забыл! Конечно, сообщите домашним, что едете в Швейцарию, но в подробности не вдавайтесь. Не исключено, что за домом Хагенталя наблюдают. И возьмите с собой пистолет. Сами знаете, никогда не угадаешь, что тебя ждет впереди. Вполне возможно, я ошибаюсь и был бы очень этому рад, но хочу, чтобы вы были во всеоружии.

– Положитесь на меня. Вы знаете, мне не привыкать.

– Еще раз большое вам спасибо.

Урожденная княгиня Орсини, Фелисия принадлежала к одному из самых знатных родов Рима. Умерла она в этом дворце в 1896 году, когда ей было восемьдесят четыре, а Альдо – двенадцать. Вполне подходящий возраст, чтобы отдавать должное величественной даме, твердой, как кремень, с неуступчивым характером, которую даже глубокая старость не лишила жизненных сил. В семье она слыла героиней.

В семнадцать лет она вышла замуж за графа Анжело Морозини, ни разу его не видев и зная жениха только понаслышке, и прожила с ним всего полгода во взаимной страстной любви, которую разрушили австрийцы, бывшие тогда полновластными хозяевами Венеции. Они расстреляли ее обожаемого мужа и превратили юную женщину в жаждущую мести фурию.

Фелисия стала яростной бонапартисткой, укрылась во Франции, наладила связи с карбонариями, пытаясь устроить побег брата из грозной крепости Торо, глядящей на залив Морле. Она сражалась с оружием на баррикадах во время «Трех славных дней», к безграничному восхищению художника Эжена Делакруа, который был в нее тайно влюблен. Уехала, избежав заключения в тюрьму при Луи-Филиппе, которого ненавидела. Она пыталась освободить из золоченой клетки австрийцев сына Наполеона, а потом преданно служила Наполеону III, будучи одновременно и его деятельным агентом, и украшением двора, когда изредка удостаивала его своим появлением в Тюильри или в Компьене.

Оставшись верной себе и своей любви к Франции, Фелисия пережила в Париже страшную осаду, так драматически завершившую царствование Наполеона III, получила рану и была на волосок от смерти. Ей было пятьдесят семь, ее спас врач одной знакомой семьи, который с истинной любовью выходил ее. И он же после того, как опасность миновала, привез ее в Венецию, где дедушка и бабушка Альдо встретили ее, как королеву. С этого дня, если не считать двух или трех поездок во Францию к своей подруге Гортензии де Лозарг, Фелисия не покидала дворца Морозини. Для Альдо она стала бабушкой, заменив родную, которая вскоре умерла. Мальчик обожал эту великолепную даму, сохранившую, несмотря на возраст, свою красоту, и перенял от нее вкус к опасным приключениям, которые так часто заставляли горько вздыхать жену Альдо – Лизу. Теперь Фелисия Орсини покоилась возле своего супруга на Сан-Микеле, острове мертвых, в часовне семьи Морозини, всегда полной цветов.

Когда Лиза заглянула в гостиную, чтобы сказать Альдо, что все готово к отъезду, он все еще стоял перед портретом Фелисии.