«Только этого еще не хватало…»

— Если хотел мне что-то сказать — говори… Пока сюда не пришли, — выждав несколько минут, снова заговорил Карлос.

С'торн в очередной раз всхлипнул и промокнул рукавом глаза.

— Итак?

— Я долго не мог заснуть, потом… — Юноша остановился: видимо, то, что он собирался сказать, его здорово смущало. — Я вдруг понял: если не приду сюда — моя жизнь кончена… — Он говорил немного дрожащим, но хорошо поставленным голосом, в котором уже проскальзывали басовые нотки. Интонации также говорили сами за себя: искушенные в риторике старшие братья потрудились на славу. Как, впрочем, и кое в чем другом: память С'торна, так же как и его речь, была подкорректирована с учетом интересов Братства. Другими словами, после виртуозной операции из своего прошлого юноша помнил лишь то, что ему разрешили помнить, а спустя несколько лет будет делать только то, что ему прикажут — неповиновение же приведет к неминуемому суициду. Сколько подобных операций в свое время переделал С'каро…

Карлос вгляделся в лицо юноши. В его глазах все еще стояли слезы, но само лицо больше не дергалось, а губы упрямо сжались.

Бесполезно спрашивать, как он попал сюда, на Манун. И родителей своих он, конечно, не помнит. И девушку — если она у него была.

Все, что ценится людьми: любовь, дружба, удовольствия — для него суета. Устремления чистого разума — вот единственное, ради чего стоит жить. Так учат его старшие братья, и таков будет его ответ. И пускай грубое несознательное тело требует совсем иного — он все равно справится. Чего бы это ему ни стоило.

— Ты знаешь, как меня зовут? — спросил Карлос, снова усаживаясь на свой тюфяк.

— Брат С'каро.

— Верно. А почему я здесь?

— Ты не захотел подчиниться приказу Безымянного Властителя.

— Которого люди обычно называют… — Карлос сделал небольшую паузу, — Нечистым.

Молодой человек вздрогнул.

— А того человека, что приходил ко мне вчера… вижу-вижу, узнал. Тогда как же ты посмел прийти сюда?

— Не знаю. — Губы С'торна снова плотно сжались.

«Память тела…» — мысленно ответил за него Карлос. Мальчика привела сюда информация о нескольких минутах свободы. Воспоминания, Бог знает каким способом, зафиксированные телом.

— О чем ты думал, когда шел ко мне?

Молчание.

— О чем ты думал?

— Мне было страшно, и… я думал, что… как только войду сюда, все закончится, но когда я открыл дверь… — С'торн запнулся.

— …стало еще хуже, — договорил за него Карлос.

— Д-да.

Карлос задумался. Операция, насколько он мог судить, была сделана С'торну не так давно: если прямо сейчас убрать фальшивку, память мальчика может восстановиться в считанные часы; если же оставить все как есть, через несколько лет сознание будет изуродовано уже до неузнаваемости. Трудно себе представить что-нибудь более отвратительное! И в то же время, узнав правду, С'торн сразу же лишится идеалов, к которым стремился, лишится покровительства — по силам ли ему такое…

— Скажи, а где ты взял ключ? — Карлос кивнул в сторону двери.

— Вытащил у брата С'анти.

«Ничего себе…» — Карлос даже присвистнул.

А ведь ему самому было немногим больше, чем сейчас С'торну, когда он, спасаясь от Дэвида, нанялся ухаживать за больными оспой…

— Я знаю, почему ты пришел, — наконец, решился Карлос.