Торн пришел в себя окончательно, когда ревуны находились всего в нескольких десятков шагов. Положение юноши было уже абсолютно безнадежным, но инстинкт самосохранения не подвластен доводам логики — подчиняясь ему, Торн вскочил и, слегка припадая на онемевшую от долгого сидения ногу, побежал. Куда именно — не имело значения, лишь бы бежать. Он не почувствовал, как С'фил, не ожидавший от беспомощной жертвы подобной прыти, отдал ему мысленный приказ остановиться; не видел, как тот же С'фил почему-то схватился руками за голову и повалился на землю; и наконец, как человек, шедший позади, ловко ударил каблуком сапога, а потом сбил с ног зазевавшегося лемута. Как справиться с упавшим ревуном ему помог спрыгнувший откуда-то сверху очень высокий мужчина. Торн несся напролом, не оглядываясь и не думая вообще ни о чем. Кусты, деревья, топот преследовавших его ревунов — где уж тут было смотреть под ноги, хотя смотреть, как известно, никогда не помешает…

Однако молодой человек не упал: у самой земли его подхватили чьи-то очень сильные руки — вырываться было совершенно бесполезно, — зажали рот, потянули куда-то в сторону…

— Тихо! — Руки разжались, и Торн увидел перед собой человека с очень светлыми, почти белыми волосами — не седыми, а действительно белыми.

Человек приложил палец к губам и странно знакомо улыбнулся; потом сделал какой-то знак своему спутнику, черноволосому молодому человеку — тот молча кивнул. Что было дальше, Торн помнил не очень хорошо — вернее, мог кое-что перепутать, так как в голове все еще не установился порядок… Кажется, двое из появившихся в этот момент лемутов были остановлены стрелами, которые с неправдоподобной скоростью — одну за другой — выпустил черноволосый; третьего — из какой-то блестящей металлической штуковины — убил светловолосый. Трупы тут же отнесли в сторону и наскоро забросали валежником. Торн не верил своим глазам; он, правда, еще не успел решить, насколько хорошо для него то, что он повстречал этих людей, и пока лишь пытался сообразить, кого напоминал ему светловолосый. Вернее, даже не он сам, а его улыбка.

— Ну что, герой, порядок? — спросил светловолосый с незнакомым резким акцентом.

— Да.

— Как звать-то?

— Торн.

— Точно? А может, С'торн? — окинув взглядом голубой с капюшоном плащ молодого человека, переспросил незнакомец.

— Торн.

— Понял. — Светловолосый даже вдруг немного посерьезнел, словно и впрямь понимал, какое значение имела для молодого человека отброшенная им всего лишь одна буква в имени. — Ну, и что же ты такого сотворил… Торн, раз за тобой гнался целый отряд лемутов?

— Я сбежал…

На самом деле Ральф знал о Торне, наверное, больше его самого. Одинокую фигуру в огромном, не по росту, плаще Голубого Круга разведчик заметил еще утром. Осторожное зондирование дало понять, что в сознании слуги Нечистого царит полный хаос. Первое, что подумалось Ральфу — естественно, что перед ним сумасшедший, однако что-то разведчику показалось странно знакомым. Он снова вошел в сознание неизвестного и на этот раз все понял: разум юноши был в порядке, но он буквально изнемогал под грузом обрушившейся на него информации. Подобное Ральф наблюдал только у Тэна, когда из его сознания была изъята фальшивка. Похоже, именно это происходило и сейчас.