Здешние волки устроили грызню из-за уже растерзанной туши многострадальной земли, и теперь он, чужак и к тому же куда более свирепый и неистовый хищник, готовился к решающей атаке.

Развернув коня, Билл отъехал от края пропасти, продолжая свой путь по тропе, петлявшей между стволами величественных сосен, под сенью ветвей которых царили тишина и таинственный полумрак.

Заехав подальше в лесную чащу, он снял с головы шляпу и придержал коня, заставляя его перейти на шаг. В этом благодатном краю он будет жить и вести большое хозяйство. Здесь его сыновья, которым, возможно, суждено появиться на свет, будут расти ему на радость большими и сильными. Таково его заветное желание.

Безвозвратно прошло то время, когда его влекли к себе дальние дали. Теперь же ему хотелось, чтобы в очаге его дома горел огонь, чтобы со двора доносился скрип водокачки и чтобы из-за жердей загона его собственные кони доверчиво тянулись мордами к его руке в надежде получить угощение. Он жаждал мира и покоя и в поисках их приехал в край, охваченный войной.

Проезжая мимо одной из полян, он почувствовал витавший в воздухе еле ощутимый горьковатый запах древесного дыма и направил коня в сторону потухшего костра. Земля вокруг оказалась основательно вытоптана, а взгляд его задержался на круге обуглившейся травы, черневшей рядом с кострищем.

Билл невесело усмехнулся.

— Какой-то умелец по клеймам, — объяснил он, обращаясь к своему коню, — бросил здесь пряжку от подпруги, чтобы та остыла. Вот трава и обуглилась.

Что ж, довольно ловкий, хотя и не слишком предусмотрительный незнакомец. Человек более или менее уверенный в себе наверняка выдрал бы пучок опаленной травы и бросил его в костер.

Сюда приезжали двое. Двое мужчин верхом на двух лошадях. Крупный человек носил сапоги маленького размера… Его следы более четкие, и садился он на лошадь, что покрупнее.

Следующие несколько минут Билл посвятил созерцанию оставленных следов. Он понимал, что нелишне поближе познакомиться с местными обычаями. Мысли на сей счет вызвали у него ухмылку. Если фальшивые клейма в этих краях признавались в порядке вещей, то ему оставалось лишь подивиться и развести руками. Потому что в большинстве районов страны за подобное занятие скотокрад мог запросто угодить на виселицу, и никто из посвятивших себя этому промыслу самоучек не был гарантирован от того, что в один прекрасный день у него на шее не затянется петля из крепкой веревки, перекинутой через высокую перекладину.

Сама порочная процедура не отличалась сложностью. Вор снимал металлическую пряжку с подпруги и, придерживая ее при помощи двух палочек над огнем, раскалял докрасна, далее она использовалась как самое обыкновенное тавро. Так человек опытный, орудуя одной лишь пряжкой, мог запросто подделать рисунок любого из существующих клейм. Все зависело лишь от степени его ловкости.

Билл Кеневен огляделся по сторонам. Если его застукают здесь, то ему наверняка придется объясняться, но как раз в данный момент он не имел ни малейшего желания пускаться в какие бы то ни было объяснения. А поэтому, развернув коня, он поспешил вернуться на тропу.

Меньше чем в трех милях отсюда раскинулся городишко скотопромышленников Соледад. По правую сторону от него, примерно в шести милях, под сенью старых тополей возвышались внушительные постройки. А немного поближе виднелось ранчо более скромных размеров, также утопавшее в тени деревьев.

За каменистым горным кряжем, что своими очертания ми напоминал указующий перст, направленный в сторон цветущей долины, раскинулись угодья ранчо «Бокс-Н» Уолта Пога.