|
— Они не такие дураки, чтобы днем тут оставаться. У них есть мотоциклы, на каждом — водитель, пулеметчик и снайпер… А ночью возвращаются.
— А наши снайперы? Они тоже в холмы ползают? — Больше лежат. — А как же?.. — Джек указал на спину Анны. — Она отделенный снайпер. А те — ротного подчинения, классом повыше. — Лучше стреляют? — Да нет, не в этом дело. Маскируются лучше, передвигаются… Их специально учат. — Мы что же, будем за снайперами гоняться? — Там всякого дерьма хватает… Смотри, пехотинцы из «Херлатинга»! Навстречу шла колонна конфедеративных стрелков — так же обмундированных, только в беретах вместо шлем-касок и с тульскими «АКМ», а не с «АК-103». Весьма оскорбительные выкрики и жесты так и посыпались с обеих сторон: — A-а, пехота драпает с фронта! — По бабам — шагом марш! — Мотопехота — потому что шагать неохота! — Опять зайцев стрелять поперлись! — Гусеницы не спустили?! — Гусеницы мы подкачаем, а вот у вас каблуки поспускают — тогда как?! Ну и всякое такое… Могло показаться, что пехотинцы и штурмовики готовы перервать друг другу глотки. На деле это были всего лишь шутки, пусть и не всегда безобидные. — А чего мы молча-то?! — крикнул вдруг Иоганн, когда машины разминулись с колонной пехоты. — Андрей, ты голос потерял?! Найди! — Ему комар в рот спикировал! — бросил Эрих. — Вот интересно: столько полезного передохло, а комары все пережили… — Спой, только что-нибудь… — Жозеф повертел в воздухе ладонью. Джек приготовился услышать что-нибудь вроде вчерашнего, но, к его удивлению, песня была совсем другой. Так он понял, что здесь забывают о погибших, помянув их. И больше не вспоминают. Это коробило… Лишь позднее он поймет: так делают, чтобы не разорвалось сердце…
Растет камыш среди реки — Он зелен, прям и тонок. Я в жизни лучшие деньки Провел среди девчонок!..
…Когда, со значением посматривая на краснеющих девушек, все хором закончили песню, Ласло выкрикнул: — Эй, мы еще успеем спеть «Наши Боги»! Давай, Андрей! — Послушай, — с непонятной улыбкой сказал Дик. — Ты ее скоро выучишь. На нескольких языках. И не только выучишь… Он не договорил что-то — что-то очень важное. Русский устроился удобнее, потом решительно перебрался на нос и встал там в рост, ловко держа равновесие и играя на гитаре. Так его было слышнее, и БМП перла вперед, словно украшенный странной носовой фигурой корабль, а Андрей пел — зло, ясно и громко:
Наши боги не распяты на кресте — В их десницах сжаты молот и копье! Мы идем по воскресающей Земле, И девиз наш это — «Каждому свое»! Не к лицу нам перед богом падать ниц, Пустобрех для нас — религий проповедник, Меч войны поет под крик зловещих птиц — Между богом и людьми он наш посредник! Мы несем на копьях ненависть и страх, Мы забыли белый свет из Брейдаблика, Блеском стали освещая путь во мрак, Мы идем — дружина страшного блицкрига!..
В колонне тут и там подхватили — так же зло и в то же время весело:
Блеском стали освещая путь во мрак, Мы идем — дружина страшного блицкрига!..
…Джек не сводил глаз с поющего Андрея. И чувствовал только одно: как напряглось все тело — в каком-то темном, страшном порыве. |
