– Это один великан меня задел, – ответил он на вопросительный взгляд Харкорта. – Ничего страшного, просто несколько царапин. Я немного увлекся и подпустил мерзавца слишком близко.

– Ты хромаешь.

– Получил от кого-то по ноге. Не знаю, от кого. Может быть, от одной из горгулий. Откуда они, кстати, взялись? И что это у нас за новобранец?

– Ты должен был видеть его совсем недавно в замке. Это один из римлян, которые там останавливались по пути.

– А, теперь припоминаю, – сказал Шишковатый. – Кажется, Децим? Не помню, как дальше.

Римлянин поклонился.

– Децим Аполлинарий Валентуриан к вашим услугам.

От ворот вернулся аббат.

– Все разбежались, – объявил он. – Горгульи гоняются за ними по лесу. Мне кажется, это те самые горгульи, что гнездились там над входом.

– Это они, – ответил Харкорт.

– Неисповедимы пути Господни, – отозвался аббат и повернулся к Дециму: – А ты ведь тот римлянин? Я заметил тебя в свалке, только не было времени с тобой поздороваться.

– Всем нам было не до приветствий, – сказал Децим.

К ним по ступеням спустилась Иоланда, за которой следовала Нэн.

– Нечисть ушла? – спросила она. – На самом деле ушла?

– Ушла, моя госпожа, – ответил ей аббат, – и во многом благодаря тебе и твоей меткости. И благодаря Нэн тоже. Я вижу, у нее тоже есть лук.

– Это твой лук, – сказала Нэн. – Когда ты уселся на ступенях, ты снял его с плеча, и он остался там лежать. Я не стрелок и мало что могла сделать. Так, постреливала время от времени, когда мне казалось, что это будет полезно. Я старалась не тратить стрел понапрасну. У Иоланды это получалось куда лучше.

Повсюду вокруг, до самых ворот, грудами лежали мертвые тела Нечисти, из многих торчали стрелы.

– Стрелы надо собрать, – сказала Иоланда. – Нечисть может вернуться.

– Только не сейчас, – возразил аббат. – Может быть, позже они смогут перегруппироваться и нападут опять. Но только не сейчас. Тем не менее я пойду соберу стрелы, и если в ком-нибудь из них еще остались признаки жизни, я уж постараюсь, чтобы они пересохли окончательно.

– Ты самый кровожадный аббат, какого я видел, – сказал Шишковатый.

– Истории известно много воинствующих священнослужителей, – ответил аббат. – Я и не подозревал, что так к этому склонен.

– Что есть, то есть, – подтвердил Децим. – Мне еще ни разу не приходилось видеть такой смертоносной булавы.

– Ты ранен, – обратилась Нэн к Шишковатому. – Ты весь в крови.

– Ничего страшного, – ответил тот. – Просто царапины.

– Обязательно воспользуйся той своей мазью, – сказал аббат. – Я с удовольствием подержу тебя, пока Чарлз будет ее втирать.

– Мне кажется, не стоит здесь задерживаться, – сказал Харкорт. Немного погодя Нечисть оправится и вернется сюда. Наши вещи лежат у самого входа в храм. Надо забрать их и не мешкая уходить.

– Опять бежать! – недовольно сказал аббат. – С тех пор как мы оказались в этой проклятой Богом стране, мы только и делаем, что от кого-то бежим.

– Иногда бегство – тоже проявление доблести, – возразил Децим.

В воротах появилась горгулья, за ней другая.

– Я видела, как они слезали с фасада, – сказала Иоланда. – И не могла поверить собственным глазам.

Горгулья с топотом поднялась по ступеням, не произнося ни звука и глядя прямо перед собой. Дойдя до фасада, она начала медленно, с трудом карабкаться по стене. Вторая горгулья тоже поднялась по ступеням и вскарабкалась на место.

– Пойду соберу стрелы, – сказал аббат.