– Но мы не знаем об этом заговоре всего, Марта. И Гамильтон будет полезен. Он уже раскопал один существенный факт: в нашей конторе есть утечка.

– Так вот почему вы уволокли меня из Клиники! Что ж, значит, предстоят некоторые перемены.

– Не слишком поспешные. Будем исходить из предположения, что женщинам мы можем безоговорочно доверять – вся эта затея по своей природе чисто мужская; женщины в ней не участвуют, и интересы их во внимание не принимались. Но с мужчинами будьте осторожны. Думаю, лучше вам самой заняться помещением в банк плазмы Гамильтона – и сегодня же. Впрочем… На всякий случай присматривайте и за женщинами.

– Хорошо. Но если говорить честно, шеф, не думаете ли вы, что следовало объяснить Гамильтону, во что он ввязывается?

– Вы забываете, что это не мой секрет.

– Я помню. И все-таки – он слишком драгоценной породы, чтобы рисковать им в подобных играх. Как вы полагаете, почему они его завербовали?

– Он считает, что из-за богатства и умения владеть оружием. Но я думаю, что вы сами уже ответили на свой вопрос. Он – из элитной линии. Прекрасный материал для разведения. «Выжившие» не так уж глупы.

– Ого! Об этом я как-то не подумала. И все равно – чертовски стыдно рисковать им в таком деле.

– Стражи общества не должны позволять себе роскоши личных симпатий. Им необходимо иметь более широкие взгляды.

– Может быть… Но должна признаться, в человеке с широкими взглядами есть нечто пугающее.

Помимо изучения основ Нового Порядка в обязанности недавно принятых в организацию членов входило также выполнение отдельных поручений. Поскольку здесь царила жесткая вертикальная иерархия, смысл этих поручений никогда не разъяснялся и задавать вопросы было не принято. Задание с равным успехом могло действительно иметь значение для успеха заговора или же попросту служить очередным испытанием – новобранец этого знать не мог.

Гамильтон видел, что произошло с одним из новичков, который пренебрег серьезностью инструкций.

Судили его на общем собрании, где присутствие младших членов клуба являлось обязательным. Мак-Фи Норберт выступал в роли главного обвинителя и судьи одновременно. Адвоката у обвиняемого не было, однако объяснить свои действия ему все-таки было разрешено.

Подсудимому было поручено передать некое послание определенному человеку – причем непременно из рук в руки. Он так и поступил, но, узнав в адресате человека, знакомого по заседаниям клуба, он не счел нужным скрыть от него свою принадлежность к «выжившим».

– Вам говорили, что этот человек заслуживает доверия?

– Нет, но…

– Отвечайте однозначно.

– Нет, мне этого не говорили.

Мак– Фи повернулся к собравшимся и бледно улыбнулся.

– Вы несомненно заметили, что обвиняемый не имел возможности точно определить статус человека, с которым вступил в контакт. Тот мог быть и попавшим под подозрение братом, которого мы хотели испытать, и правительственным агентом, которого мы разоблачили; наконец, обвиняемый мог быть введен в заблуждение внешним сходством. К счастью, поступок его не повлек за собой отрицательных последствий – человек, к которому он был послан, является лояльным братом высшего ранга. – Мак-Фи вновь повернулся к подсудимому. – Брат Хорнби Биллем, встаньте.

Обвиняемый встал. Он был безоружен.

– Каков первый принцип нашей доктрины?

– Целое больше любой из его частей.

– Правильно. Теперь вы понимаете, почему я считаю необходимым избавиться от вас.

– Но я не…

Продолжить он не успел – Мак-Фи сжег его на месте.