В тысяча семьсот шестнадцатом году Петр Великий послал по этим землям против туркменов и Хивы военный отряд, командир его князь Бекович-Черкасский погиб в пустыне с большей частью своих людей, остальных сделали рабами. Столетие спустя другой отряд под командованием графа Перовского выступал туда среди зимы, когда воды должно было хватать — и уцелевшие вернулись через год, оставив на обледенелых равнинах десять тысяч верблюдов с повозками и большую часть участников похода.

Эти азиатские пустыни до сих пор представляют собой опасность для экспедиционных войск любой численности. И Тимур не имел возможности обогнуть их. Идя на запад, вокруг Каспия, он мог бы выйти к городам Золотой Орды. Но прежде чем прошел бы кавказские долины, Тохтамыш наверняка овладел бы Самаркандом. К тому же Тимур не представлял, где хан может выбрать поле битвы — на границе пустынь, у Черного моря, в полутора тысячах миль оттуда, или в Прибалтике, или на востоке, в пустыне Гоби. Однако Тохтамыш сделал совершенно иной ход, столь же неожиданный. Разведка Тимура не приносила сведений, продовольствие кончалось, он и его воины шли наугад, пока не увидели перед собой украшенные рогами знамена Золотой Орды.

По всем канонам стратегии Тимур обрекал себя на неудачу. Но этот путь оказался верен. Эмир руководствовался знанием человеческой натуры, а не действовал очертя голову. Он помнил, что Тохтамыш провел несколько лет при его дворе и дважды бежал от решительного сражения. Прекрасно понимал все сильные и слабые стороны характера этого монгола и его тактику.

Он наверняка знал, что не сможет выиграть оборонительную войну у такого мастера кавалерийских сражений, как этот хан; что пока Тохтамыш властвует на севере, Самарканд будет под угрозой. И решил рискнуть всем, чтобы завершить борьбу в землях Золотой Орды, где Тохтамыш совершенно не ожидал его.

Совершенно ясно, что этот татарский полководец на всем протяжении жизненного пути следовал трем твердым правилам: никогда не отходить для маневра на свою территорию; никогда не оказываться вынужденным переходить к обороне; всегда наступать с той скоростью, какую может развить лошадь.

— Лучше, — сказал однажды он, — находиться в нужном месте с десятью людьми, чем вдали от него с десятью тысячами.

И еще:

— Нужно действовать стремительно и сломить врага, покуда он полностью не собрался с силами. Не следует брать столь многочисленного войска, что не сможешь содержать его в походе.

Поначалу войско, пока не оставило позади мутную реку Сыр, находилось в привычных условиях. Оно прошло от одной приграничной крепости к другой, потом стало медленно пересекать горный хребет Кара-Тау. Там — был конец февраля — таяние снегов и дожди вынудили их стать лагерем, и туда приехали послы Тохтамыша, передали Тимуру девять великолепных скакунов и сокола с ожерельем из драгоценных камней.

Посадив сокола на запястье, Тимур в молчании слушал речи послов. Тохтамыш, казалось, признавал свой долг перед эмиром Самарканда, собственную ошибку в развязывании войны и хотел заключить с Тимуром мирный договор. Было ясно, что это просто дипломатическое ухищрение.

— Когда ваш повелитель, — ответил Тимур послам, — был ранен и побежден врагом, то, как хорошо известно, я помог ему и назвал его своим сыном. Я выступил на его стороне против Урус-хана и потерял много воинов. Увидя себя могущественным, он все это забыл. Когда я был в Персии, он изменил мне и разрушил мои города. Потом отправил еще одно большое войско в мои владения. А теперь, когда мы выступили против него, хочет спастись от кары. Слишком часто он нарушал свои клятвы. Если искренне желает мира, пусть пришлет Али-бея для переговоров с моими военачальниками.