В столицу, Тарисхон, мы прибыли уже утром. Красивый город, как для «средневекового», но та же Арелия ему ничем не уступает, кроме, разве что масштабов. Эардан в принципе довольно богатое королевство, хотя до того же Ранхарда или тем более Вейлахса ему еще далеко. По крайней мере, так говорят книги и горожане, я-то сама до сих пор не так чтобы профи во всем этом…

Разместились мы с «родителями» на одном довольно неприметном, но вполне приличном постоялом дворе, каждый по-своему ожидая дня икс. Ожидание продлилось вроде бы как недолго, но для меня этот день длился вечность: снова мыли натирали до блеска, проделывали какие-то хитрые приятные манипуляции, и так несколько часов, а после — прическа, легкий макияж, одевание, на что было потрачено еще больше времени. Весь этот приятный для всех женщин процесс они умудрились превратить в настоящую пытку — наверняка у меня после такого «забега» по возвращению в свой мир разовьется фобия на всякие спа-салоны. Если, конечно, я когда-нибудь вернусь…

Задумчиво разглядывая чужое отражение в зеркале, я любовалась новой внешность как произведением искусства. Вивиан (я по прежнему не до вполне ассоциировала это тело и этот облик с собой) теперь была прекрасна, как греческая богиня: лицо, умело «разрисованное» легким естественным макияжем, стало еще выразительнее, сапфировые глаза — ярче, а алое платье с закрытыми плечами и рукавами, но с соблазнительным, хоть и не слишком низким, вырезом и золотой вышивкой. Высокая прическа являла собой мини дворец, но вся эта мечта парикмахера все-таки была красива и делала меня похожей на принцессу в замысловатой диадеме.

Не поддающееся контролю волнение покалывало на кончиках пальцев, когда меня ощутимо потряхивало в шикарной, почти королевского вида карете (граф не пожалел последних сбережений на внешний лоск и пафос). Сидеть в этом красивом бальном платье оказалось на редкость неудобно из-за слишком туго затянутого корсета, делающего талию неестественно тонкой и садистски впивающегося в ребра, и ткани, противно прилипающей к вспотевшей спине. Все это усугублялось тем, что граф и графиня то и дело холодно посматривали на меня — под такими взглядами не откинешься вальяжно на спинку сиденья. Но едва я решилась наплевать на все и расслабиться, карета вдруг замедлилась и остановилась.

Замок, надо сказать, впечатлил. Едва выйдя из кареты, я так и застыла, разглядывая эту запредельную каменную громаду. Он был в три раза больше всех виденных мною замков и являл собой нечто среднее между средневековой военной крепостью и парадным правительственным зданием. Крепкий, старый, обнесенный невероятно толстой непрошибаемой стеной и длинным извилистым рвом, через который перекинули широкий деревянный мост, он, тем не менее, был красив и украшен — важность, помпезность и значимость этого сооружения виднелась еще издали.

Не успела я опомниться, как зазевавшуюся меня «родители» довольно бесцеремонно потащили дальше с вежливыми улыбками на губах, быстро и отточено (годы тренировок) кивая каким-то знакомым. У самых парадных ворот, украшенных блестящим на солнце золотом, граф отдал одному из несущих караул стражников, с ног до головы закованных в латы, какой-то свернутый пергамент, и, дождавшись кивка, заполучил его обратно, а после чинно проследовал дальше, под руку с женой. Мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ними.

Бальный зал слепил глаза — до того был пестр. Стены украшены необыкновенными фресками из сюжетов местной мифологии, мозаичный пол, канделябры, сотни свечей, огромный пиршественный стол, сервированный серебряной, фарфоровой и хрустальной посудой, сплошь уставленный самыми разными блюдами, вплоть до целой свиньи с яблоком во рту… Обстановка мало напоминала те романтические фантазии о балах в стиле восемнадцатого-девятнадцатого века, скорее те, что я видела в французских и английских фильмах о придворной жизни шестнадцатого века.