— Хватит дурака валять, сколько я должен ждать! — заорал он.

Тогда я схватила одну из газет старухи Хендерсон и написала на ней остатком помады: «Ник! Он уводит меня неизвестно куда! Ищи меня по купонам! Джинджер.»

Потом я сунула в карман костюма все купоны, которые собрала за вечер, и вышла в коридор. Мне показалось, что звонит телефон, но в диком грохоте оркестра я могла ошибиться. Итак, мы вышли на улицу.

Пройдя квартал, я сказала:

— Тут есть одно заведеньице. Наши девушки туда часто ходят, — и показала на вход в бар Чана.

— Заткнись, — ответил он.

Тогда я обронила на тротуар первый купон. И потом повторяла это через несколько шагов.

Огней и вывесок становилось все меньше, и наконец мы очутились в настоящем лабиринте темных, безлюдных боковых улочек. В кармане у меня было уже почти пусто. Еще слава Богу, что ему не пришло в голову остановить такси. Видно, не хотел, чтобы нас запомнили.

Я заныла.

— Нечего меня тащить неизвестно куда, я устала, как собака.

— Мы почти пришли, это рядом, — ответил он.

Меня смутила неоновая вывеска на следующем перекрестке; это была захудалая закусочная, и я решила, что он ведет меня туда.

Но между нами и этой вывеской был еще целый квартал зданий, предназначенных на снос и зиявших разбитыми окнами. Значит, он все спланировал заранее, рассчитал, что обманет меня этой неоновой рекламой над заведением, до которого мы не дошли.

Ясно, я могла бы в любой момент заорать, и вокруг нас быстро собралась бы толпа. Но мне нужно было другое: больше, чем избавиться от него, мне хотелось его задержать, пока не подоспеет Ник. Он не должен был раствориться во тьме, потому что иначе нам пришлось бы все начинать снова. А это было неизбежно, подними я шум. В первый момент мне никто бы не поверил, скорее всего подумали бы, что я кручу мужику динамо. Он сумел бы отговориться или смыться раньше, чем появится первый фараон.

Человек, который привык к ночному городу, как я, знает, что поздним пешеходам все до лампочки. Они ни во что не ввязываются и пальцем не шевельнут, чтобы кому-то помочь. И патрульный фараон был мне ни к чему, в лучшем случае он выслушал бы меня и выслушал его, а потом погнал нас в шею.

Все это мелькнуло у меня в голове потому, что одного фараона я увидела прямо по курсу, прогулочным шагом он направлялся в нашу сторону. В темноте я его едва разглядела, скорее угадала по размеренному шагу. У меня и в мыслях не было его окликнуть, пока он не поравнялся с нами.

Мы встретились перед одним из заколоченных домов. И вот, когда я увидела, что теряю последний шанс, потому что Ник уже не может проследить за мной от последнего купона, оставшегося Бог весть где, меня словно током ударило.

И я тихонько, дрожа от испуга, вдруг говорю ему:

— Сержант, этот тип…

А убийца Джулии, как будто случайно, опередил меня на пару шагов и моментально оказался у фараона за спиной. Все произошло моментально, видно у него был такой нож, что нажмешь кнопку и лезвие выскакивает само. Мне в лицо вдруг брызнуло что-то теплое и во тьме я увидела, как фараон вдруг запрокинул голову, как у него закатились глаза и он начал медленно-медленно валиться на меня. Я сделала шаг в сторону и он с глухим стуком рухнул на землю, пару раз еще дернулся и остался лежать, раскинув ноги и руки. А там, где только что стоял фараон, теперь стоял его убийца. Снова я была с ним лицом к лицу.

Он ледяным тоном произнес:

— Только пискни, и я проткну тебя насквозь.

Я не пискнула, только глубоко вздохнула.

— Пошевеливайся, туда, — и он подтолкнул меня ножом вниз по лестнице в какой-то темный проход, в заброшенный дом, перед которым все произошло. — Стой здесь, и только шевельнись — знаешь что будет!

Видно, он занялся телом фараона, потому что оно тут же скатилось по лестнице.