Она так и не узнала, что как раз в это время Ричард уже приступил к поискам, разъезжая вдоль колонны на коне, украденном из королевских конюшен, и всматриваясь в окна карет. По виду он ничем не отличался от любого бродяги из толпы. Правильно рассудив, что являться ко двору, чтобы увезти Розу, бессмысленно, ибо в этом случае он стал бы заложником толпы, как это произошло со всем двором, Ричард решил действовать под личиной революционера и примкнул к числу орудийной обслуги, набросив женское платье поверх одеяния мастерового из грубой ткани, которое было на нем еще до того, как он смешался с толпой, выступившей в поход на Версаль. Он видел Розу, когда та подошла к окну. В это время он сидел, привалившись к лафету пушки, съежившийся от холодного проливного дождя, и нисколько не удивился невежеству этих дикарей, принявших Розу за королеву. Но для него ее появление означало многое, и прежде всего то, что, несмотря на ссору, она, очевидно, ждала его появления. Ричард остро переживал, что, находясь поблизости, он не имеет возможности сообщить ей о своем присутствии.

Его так и не сменили на посту у пушек до самого утра, пока рокот толпы, ворвавшейся во дворец, не возвестил ему о том, что произошло. Посчитав, что для него важнее всего было находиться среди артиллеристов и любой ценой помешать обстрелу дворца, Ричард оказался прикованным к одному месту и не смог выведать планы повстанцев, которым удалось проникнуть в Версаль с другой стороны. Покинув пушки, он устремился во дворец, но успел достигнуть лишь вестибюля подъезда Королевы, потому что к тому времени охрана уже почти вытеснила бунтовщиков.

Проезжая Верхом и заглядывая в окна карет в поисках Розы, Ричард напустил немало страха на их пассажиров своим свирепым видом. При этом он узнал много знакомых лиц. Аксель фон Ферзен посмотрел на него с презрением и ненавистью подтвердив тем самым великолепное мастерство Ричарда, сумевшего перевоплотиться и войти в свою новую роль настолько, что стал неузнаваем. Точно такие же чувства отразились и на лице красивой аристократки, с которой он довольно близко познакомился сразу после своего второго приезда в Версаль еще до того, как ему удалось помириться с Розой после их несостоявшегося свидания. Эта женщина, как и большинство других, носила модную широкополую шляпку, и Ричарду было очень трудно разглядеть, кто именно скрывается под этими головными уборами. Ему пришлось несколько раз проехать вдоль всей колонны, прежде чем он смог убедиться в отсутствии своей жены.

Только через шесть с половиной часов вся грандиозная процессия прибыла в Париж, но отдыхать никому не пришлось. Все вынуждены были перенести еще и долгую утомительную процедуру официальной встречи, устроенную мэром. Дофин все это время сладко спал, посасывая большой палец. Затем прибывшим милостиво позволили разместиться в Тюильри, старом дворце, где король-солнце провел свое детство. Подъехав туда, кортеж начал разгружаться. Ричард в это время стоял поодаль и наблюдал за тем, как усталые придворные кое-как выбирались из своих карет. Он решил исключить всякую случайность и знать наверняка, что Розы нет среди приехавших. Ему было искренне жаль тех, кто входил в обветшавший, плохо меблированный Тюильри, который перестал быть королевской резиденцией вот уже более ста тридцати лет назад. В течение не такого уж короткого времени этим изнеженным аристократам предстояло после отлаженного до мелочей быта Версаля жить в мире лишений и неудобств, пока не будет произведен частичный ремонт помещений. Убедившись, наконец, что жены здесь нет, Ричард оседлал свежую лошадь и отправился на дальнейшие поиски.

Розе никогда еще не приходилось нервничать в Версале так, как в эти первые часы после отъезда двора. Слуги, отказавшиеся сопровождать своих господ в Тюильри, сделали выбор в пользу народа, и ничего хорошего от них ждать не приходилось. Когда Роза вышла из комнаты, откуда наблюдала за отбытием кортежа, ей навстречу попался один из ее собственных слуг, которого она тут же попросила побеспокоиться насчет кареты и фургона для багажа.