Уж коли ты мужчина, так выходи по честному, что ли…

Приблизительно таков был ход дедовской мысли. Махнув рукавицей, сморщив сизый носик «на авось», дедок осторожно переломил «тулку», еще раз убедился, что патрон на месте, пожалел, что взял мелкую дробь, а не картечь, и выпрямился, как партизан в кино про войну.

— Руки вверьх! Бросай оружие! Тебе говорю — бросай!

— Маэстро, у меня проблема. Дед с ружьем. В меня целит.

— Откуда он взялся? — прозвучал в тиши чердака хриплый голос.

— Сторож, похоже.

«Их тут целая шайка! — испуганно подумал старик. — Во влип, старый пень!».

— Бросай оружие! — еще раз закричал он, потрясая ружьем.

— Тихо, отец, бога ради, тихо! Я уже все бросил, разве не видишь? И пушкой своей не тряси — не ровен час выстрелит от старости... Ей сколько лет-то?

— Сорок восемь будет. — недоумевая, ответил старик и призадумался. — Не, вру — сорок пять…

— Уважаю отечественное оружие! Маэстро, доложи полковнику, дед — человек уважаемый!

— Полковник на проводе! — рявкнул разъяренный задержкой Маэстро.

Стас кивнул, снял и показал наушники, рукой приглашая открывшего рот старика к переговорам с самим полковником.

Доверчивый дед убрал палец с курка, протянул руку к гарнитуре с микрофоном — и в ту же секунду Освальд схватил его за пальцы и дернул старика на себя, как ребенка. Раскинув руки по сторонам, выскочив из валенок, не успев охнуть, неугомонный искатель приключений упал в широкие объятия спецназовца.

— Принял… Первый — астрономы готовы.

— Так-то, отец. — Освальд подмигнул инициативному сторожу. — Извини. Работа такая. Как закончим — я тебя развяжу.

Дедок ничего не мог ответить, так как лежал в углу чердака, связанный, с рукавицей вместо кляпа во рту, и таращил из полумрака глаза, полные испуга и любопытства.

У полсотни человек нервы на пределе.

Десятки моторов заведены, радиостанции включены, оружие снято с предохранителей, патроны досланы в патронники. Смежники уже пытаются свалить — им наплевать, что у тебя задержка, они по графику… Ярошевич перевел дух, сосредоточился:

— Начинаем сначала! Астрономы!

— Готовы. — доложил Михалев.

— Гастелло!

— Есть.

— Зорро!

— Готов.

— Тарзан!

— Готов.

— Слухачи!

— Нормально всё...

— Вертолет!

— На рубеже.

— Грузчики<Грузчики — сотрудники ОПС (жарг.).>!

— На месте. — буркнул в эфире недовольный голос Шубина.

— Внимание — семь тридцать пять! Начали!

Где-то далеко, на шоссе завыли, приближаясь, милицейские сирены.

За ними гнались другие «имитаторы» на двух милицейских «канарейках» с мигалками и сиренами.

Звонко затрещал автомат.

Ребята из «ауди» отстреливались холостыми из помпового ружья.

— Где «ауди» раздобыли? — спросил Тыбинь, провожая глазами сияющий огнями, озаряемый вспышками выстрелов караван.

— Агеев свою дал. Сказал: поцарапаете — убью!

— Хорошо «градовцы» живут, — мечтательно сказал Старый, — на «ауди» разъезжают.