— Ура! Так этой психопатке и надо!

— Эй! — воскликнула Клер, и Ева замерла, не завершив очередное па.

Глупо, конечно, но Клер разозлилась, хотя понимала, что Ева права, что Моника — настоящая заноза в заднице. И все же... — Отец Шейна обещал поджечь ее, если казнь состоится. У него есть паяльная лампа.

Ликующее выражение покинуло лицо Евы.

— Ох! Ну... Тем не менее. Она сама напросилась на это. Знаешь, карма — сука, и я тоже.

— Оливер добивается, чтобы Шейна сожгли сегодня ночью. Время истекает. А я не знаю, что еще можно сделать.

Ева выглядела растерянной — похоже, тоже не знала, что предпринять.

— Время еще есть. — Она облизнула губы. — Дай-ка я сделаю несколько телефонных звонков. А тебе нужно поесть. И хоть немного поспать.

— Я не могу спать.

— Ну есть-то ты можешь?

Как выяснилось, есть Клер могла, да и в самом деле пора было подкрепиться. Мир вокруг утратил все краски, голова болела. Непритязательный хот-дог с горчицей, чипсы и бутылка воды в какой-то степени разрешили проблему, хотя не уменьшили боль в сердце и тошнотворное ощущение внутри, никак не связанное с голодом.

«Что делать?»

Ева висела на телефоне. Клер рухнула на кушетку и свернулась калачиком под одеялом, которое все еще пахло Шейном.

Видимо, на какое-то время она провалилась в сон, а проснулась с ощущением, будто кто-то щелкнул выключателем и прошептал ей на ухо: «Вставай!» Она мгновенно села: сердце билось часто-часто, мозг силился осмыслить ситуацию. В доме стояла тишина, если не считать обычного постанывания и поскрипывания старого дерева. За окном ветер шелестел сухими листьями.

Спустя мгновение до Клер дошло, что она не видит затенявшего окно дерева, потому что уже темно.

— Нет!

Она вскочила и бросилась искать часы.

Все так, как она и опасалась. Это не затмение и не внезапное, необъяснимое нарушение обычного суточного ритма; нет, за окном темно, потому что уже наступила ночь.

Она проспала несколько часов. Часов! И Ева не разбудила ее. Может, Евы вообще уже нет дома.

— Майкл! — Клер металась из комнаты в комнату, не находя никого. — Майкл! Ева! Где вы?

Они оба обнаружились в комнате Майкла. Открывший дверь хозяин был полуодет — рубашка расстегнута, джинсы еле держатся на бедрах, грудь и брюшной пресс, на которые Клер даже сейчас не могла не обратить внимания, обнажены. А Ева свернулась калачиком на постели, под одеялом.

Застегивая рубашку, Майкл торопливо шагнул в коридор.

— Ты проснулась.

— Да! — Клер с трудом подавила ярость. — Если вы закончили валять дурака, может, поговорим о том, что Шейна хотят убить сегодня ночью?

Майкл посмотрел ей в глаза.

— Думаешь, я не понимаю? Думаешь, мне все равно? Дерьмо! Что, по-твоему, Ева делала целый день, пока ты...

— Спала? Да, я заснула! Могли бы и разбудить меня!

Он сделал шаг вперед, и она попятилась, потому что никогда еще не видела у Майкла таких глаз.

— Зачем? Чтобы ты сидела и терзалась? Хватит этого, Клер. Ты нуждалась во сне, я не стал тебя будить. И покончим на этом.

— И что за блестящий план вы разработали, пока я спала? Что, черт побери, нам делать?

— Не знаю. — До этого он крепко держал себя в руках, но тут весь его самоконтроль рухнул. — Не знаю!

Это был поистине крик души. Клер пробрал озноб, и она попятилась.

— Чего, к чертям, ты от меня хочешь?

— Чего-нибудь. — Ее глаза наполнились слезами. — Господи, пожалуйста! Ну хоть что-то.

Он крепко обнял ее. Дрожа, она прижалась к нему, чувствуя на щеках слезы, а в душе ощущение безнадежности, как если бы они потерялись в океане и дрейфовали по воле волн, а в поле зрения не было земли.