— Гордая принцесса? — В глубине души он вновь почувствовал к ней уважение. Там, где он вырос, женщины, подобные ей, никогда ничего не делали для себя сами. Их обслуживали существа низшего сорта — такие, как Зарек.

— Почему ты все время называешь меня принцессой?

— А кто ты еще? Папочкина и мамочкина принцесса, любимая дочка, которую балуют, холят и лелеют… разве не так?

— Откуда ты узнал? — нахмурилась она.

— Да у тебя это на лбу написано. Ты из тех, кому жизнь все преподносит на блюдечке. С самого рождения ты получала все, что хотела.

— Не все.

— Да ну? И чего же тебе недоставало?

— Зрения.

Зарек умолк: слова его тяжелым камнем упали ему на сердце.

— М-да… это верно. Быть слепым — радости мало.

— Тебе-то откуда знать?

— Со мной такое случалось.

Глава 6

— Ты был слепым? — удивленно переспросила Астрид.

Зарек не ответил. Он сам не понимал, как это у него вырвалось. Никому — даже Джессу — он не рассказывал о своей тайне.

Только Ашерон знал об этом, а Ашерон, к счастью, умел хранить секреты.

Не желая углубляться в свое прошлое, страшась новой боли, которую могут принести воспоминания, Зарек молча встал, развернулся и, с грохотом захлопнув за собой дверь, вышел из комнаты. Ему хотелось переждать бурю в одиночестве, не опасаясь ни выдать свои тайны, ни причинить кому-либо боль.

Однако, сидя в кресле, Зарек думал не о прошлом.

Не воспоминания наполняли его мозг, а совсем недавние образы: легкий цветочный аромат, смешанный с запахом смолистого дерева, нежная кожа, бледная щека, слипшиеся мокрые волосы, правильное лицо — женственное, зовущее…

Эта женщина не отвернулась от него. Не кривилась, не смотрела на него с презрением.

Удивительная девушка! Будь он другим человеком, быть может, вернулся бы сейчас в гостиную, поболтал бы с ней, развлек, рассмешил. Но Зарек не умел веселить людей. У него было чувство юмора — точнее, злого сарказма; но вот шутить, отвечать улыбкой на улыбку — особенно женщине…

Раньше он не задумывался о том, что ему этого недостает.

До сегодняшней ночи.

«Ну что? Ты вынесла приговор?»

Астрид едва не подпрыгнула, услышав в мозгу голос Артемиды. Каждую ночь, с самого первого дня, когда она притащила Зарека домой, Артемида изводила ее этим вопросом, и Астрид уже чувствовала себя, словно Жанна д'Арк, преследуемая голосами в темнице.

«Еще нет. Артемида, он едва пришел в себя».

«Да что ты так тянешь? Пока он жив, Ашерон себе места не находит, а я не выношу, когда он в таком состоянии. Приговори этого мерзавца, и дело с концом!»

«Почему ты так стремишься от него избавиться?»

В воздухе повисло молчание. Астрид думала уже, что Артемида ее покинула, но тут богиня заговорила снова. И дала неожиданный ответ:

«Ашерон не выносит чужих страданий. Особенно страданий своих братьев-Охотников. Пока Зарек жив, Ашерон не знает покоя. А я что бы там Ашерон обо мне ни думал — вовсе не забавляюсь его мучениями».

Такого Астрид никак не ожидала! Даже не представляла, что ее кузина может сказать что-то подобное. На Олимпе Артемида прославилась многим, но ни доброта, ни сострадательность, ни способность думать о ком-то, кроме себя, среди ее добродетелей не значились.

«Ты… любишь Ашерона?»

«Не твое дело, Астрид! — резко ответила.

Артемида.