|
А если почитать, на что только способна наша молодая поросль… И, скорее всего, к подросткам Димка бы подошел, он слишком уверен, что уже взрослый и отвертеться от мальчишек старше его на пять – семь лет всегда сумеет. А это заблуждение, и еще какое – не всегда даже взрослый сможет отбиться от группы обезумевших подростков. Тут есть три варианта – они могли его просто раздеть и отпустить. Однако Дима мальчик большой, мог бы вернуться домой, забежать, пусть даже раздетый, в подъезд, поднять тревогу. Это, скорее всего, и похитители понимали. Отсюда следует второй вариант – его раздели и… даже страшно это произнести. Его раздели и… убрали! Да, могли похитить с целью выкупа, но ведь звонков к Русковым не поступало. Значит?.. Что-то по всем раскладам получается, что Димка…
– Кира Сергеевна! А Вовка Ершов в меня иголкой тыкает! – заверещала Леночка Салтовская, старательно долбя обидчика по голове кеглей. – Я не колюсь! Я с тобой хотел в больницу поиграть! – ревел Ершов. – Ты как будто больна-а-ая, тебе надо операцию дела-ать, на гоо-о-лову, мозги-ии вшивать, а то ты дура – дуро-о-ой! Раньше бы Кира тут же завела старую песню – нельзя обзываться, драться некрасиво, девочек надо любить, мальчиков – уважать, но сейчас ее будто шарахнули током. Господи! Диму могли украсть на органы! Да, она слышала, сейчас почему только людей не воруют – кого-то целиком продают, а кого-то по «запчастям», на органы! С каждой минутой ей становилось все страшнее. Кира уже не помнила, как доработала до конца смены, уже в голове все перемешалось, версии надо было срочно записать и, где только можно, попробовать что-то выяснить. Она выбежала за ограду детского сада, и тут же дорогу ей преградила лаковая, черная иномарка. – Вот, прямо больше встать им негде, – ругнулась Кира и принялась обходить машину. Машина снова продвинулась, не давая женщине пройти. – Да что же это такое? – чуть не разъехались ее старенькие сапоги на скользком февральском льду. – Садись, – раскрылась дверца, и показалась насмешливая физиономия Каурова. – Садись, не бойся, это моя. А то жалуешься всем, кому попало, что у меня машины нет. Ясно. Он вчера слышал весь ее разговор с Ириной! Ну никакой личной жизни! Нет, надо у Ирочки поточнее выяснить, кого же она в ресторане называла неудачником? Кира плюхнулась на переднее велюровое сиденье и предупредила: – Мне тут за углом, недалеко. – Я помню. Так зачем тебе подруга? Может, и я на что сгожусь? – Нет, ты уже на что мог – сгодился, – фыркнула Кира. Он ей сегодня и правда был не нужен. Его Русковы уже видели, а нужно было совершенно новое лицо. – Ну, Кир, ну хватит дуться! – не выдержал Кауров. – Что ты пыхтишь? Мы же решили, что все дела ведем вместе, а ты что-то придумала, может, вызнала что-то, и вся такая… хреновато-загадочная! – Останови машину, а то я выпрыгну! – взвилась пассажирка. – Ты когда перестанешь меня оскорблять?! Останови, говорю! – Ой, выпрыгнет она! Да здесь скорость двадцать километров в час, чего ж не прыгнуть! Ты мне только дверцы помнешь. Нет уж, сиди. И вообще, – начал накаляться Кауров, – веди себя прилично! Сначала натравила на меня подругу свою… озабоченную! Знаешь ведь, что я терпеть не могу назойливых! А теперь что-то скрывает! Быстро говори, что придумала, а то собаку натравлю! Кира не успела рассмеяться, как почувствовала на своей шее влажное дыхание. На заднем сиденье сидел и улыбался – да-да, она не ошиблась – улыбался во всю свою огромную пасть Босс, собачка Каурова, ростом с теленка. |
