Пендергаст слабо улыбнулся под своим гримом.

– Ты узнаешь все. Я тебе обещаю. Но сначала, чтобы ты почувствовал себя нормально... я сейчас...

И он исчез в другой комнате.

Д'Агоста растерянно осмотрелся. Он находился в жилой комнате маленькой бедной квартиры. У стены – потертый диван, рядом – два кресла, подлокотники покрыты пятнами. На дешевом журнальном столике – пачка журналов «Популярная механика». Возле другой стены старенький секретер, на его выдвижной доске – справочник «Кто есть кто в городе Большого Яблока» – единственный предмет, выбивающийся из стиля этой одноцветной комнаты. На безликих стенах несколько выцветших картин Гуммеля с большеглазыми детьми. На полке книги в бумажных обложках, по большей части популярные романы и безвкусные бестселлеры. Д'Агоста улыбнулся, увидев среди захватанных книжонок собственное предпочтение друга – «Ледниковый период III: Возвращение на мыс Горн». Из открытой двери гостиной видна была кухня, маленькая, но опрятная.

Послышался легкий шорох, Д'Агоста вздрогнул и увидел Пендергаста, настоящего Пендергаста. Он стоял в дверном проеме – высокий, стройный, со смешинкой в серебристо-серых глазах. Волосы все еще были каштановыми, а кожа смуглой, но лицо приобрело прежние, тонкие, орлиные черты.

Пендергаст снова улыбнулся, словно читая мысли Д'Агосты.

– Защечные тампоны, – пояснил он. – Удивительно, как сильно они изменяют внешность. Вынул я их из-за неудобства. И контактные линзы – тоже.

– Я посрамлен. Я всегда знал, что ты мастерски меняешь внешность, но сейчас ты превзошел себя. Даже эта комната...

Д'Агоста ткнул пальцем в направлении книжной полки.

Пендергаст погрустнел.

– Даже здесь, увы, ничто не должно вызывать сомнений. Мне необходимо поддерживать имидж швейцара.

– К тому же такого грубого.

– Полагаю, неприятные особенности личности помогают отвести подозрения. Стоит людям зачислить меня в разряд сварливых швейцаров, постоянно готовых к скандалу, как они тут же утрачивают ко мне интерес. Что будешь пить?

– Пиво?

Пендергаст невольно содрогнулся.

– Мое перевоплощение имеет пределы. Может быть, перно или кампари?

– Нет, спасибо, – улыбнулся Д'Агоста.

– Судя по всему, мое письмо ты получил.

– Да. И принялся за работу.

– Как успехи?

– Практически никаких. Нанес визит твоей двоюродной бабушке. Но об этом – после. А сейчас, дружище, ты должен мне все объяснить.

– Разумеется, – Пендергаст жестом указал ему на стул и сам тоже уселся. – Мы расстались с тобой в спешке на горе в Тоскане.

– Да, если это можно так назвать. Не забуду, как свора волкодавов окружила тебя, готовясь порвать в клочья.

Пендергаст задумчиво кивнул, глаза заглянули в неведомую даль.

– Меня схватили, связали, усыпили и отвезли обратно, в замок. Наш тучный друг перетащил меня в подземный тоннель. Там он приковал меня цепью и заточил в темнице, из которой бесцеремонно выкинул прежнего обитателя. Затем вознамерился – в очень вежливой манере, разумеется, – там меня замуровать.

– О господи, – содрогнулся Д'Агоста. – На следующее утро я вызвал итальянскую полицию, но поиски оказались напрасными. Фоско удалил все следы нашего с тобой пребывания. Итальянцы решили, что я чокнутый.

– Позже я слышал о странной смерти графа. Уж не ты ли это был?

– Ну, конечно.

Пендергаст одобрительно кивнул.

– А что случилось со скрипкой?

– Я не мог оставить ее в замке, а потому взял и.