Вы готовы идти? Отлично. Я только прихвачу свое пальто.

Это совсем не танец смерти. В нем тоже есть третий уровень. И на самом дне это — танец мечты. Это способ пробудить спящего внутри нас ребенка, который никогда не умирает, только все глубже погружается в сон.

В своем эпическом стихотворении о стюардессе, падающей с огромной высоты на поля Канзаса, Джеймс Дики создает метафору жизни всякого разумного существа, которое как можно крепче держится за свою мораль. Мы падаем из чрева матери в могилу, из одной тьмы в другую, мы почти ничего не помним о первом и ничего не знаем о второй… мы можем только верить. То, что перед лицом этой простой, но ослепительной тайны нам удается сохранить разум, — почти божественное чудо. Чудо, что мы можем направить на них мощную интуицию своего воображения и разглядывать их в зеркале снов, можем, пусть робко, вложить руки в отверстие, которое открывается в самом центре истины… все это магия, не правда ли?

Да. Мне хочется на прощание сказать вам слово, которое все дети инстинктивно уважают, слово, истинность которого взрослые могут постичь только в наших историях… и в наших снах.

Магия.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В июле 1977 года мы с женой принимали у нас все ее большое семейство бесчисленную толпу сестер, братьев, тетушек, дядюшек и миллионов детей. Жена целую неделю провела за стряпней, и, конечно, произошло то, что всегда происходит на таких сборищах. Все принесли с собой картофельную запеканку. Много еды было съедено в тот солнечный летний день на берегу озера Лонг-Лейк, много банок с пивом выпито. И когда толпа Спрюсов, Этвудов, Лабри, Грейвсов и всех прочих разъехалась, у нас осталось еды достаточно для целого полка.

И мы ее доедали.

День за днем мы ели то, что осталось. А когда Тэбби принесла в пятый или шестой раз остатки индейки (мы уже ели суп из индейки, жаркое из индейки, индейку с лапшой; в тот день было попроще — сандвичи с индейкой), мой пятилетний сын Джо посмотрел на них и воскликнул: «Нам опять есть это дерьмо?»

Не помню, рассмеялся ли я или шлепнул его. Кажется, и то и другое.

Я рассказываю вам эту историю, потому что те, кто читал мои вещи, поймут, что здесь, в этой книге, мы порой имели дело с остатками. Много материала взято из моего предисловия к «Ночной смене», из моего предисловия к изданию в одном томе в «Новой американской библиотеке» «Франкенштейна», «Дракулы» и «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда», из статьи «Отчет о страхе» (The Fright Report), напечатанной в журнале «Куй» (Qui), из статьи «Третий глаз» (The Third Eye) в «Райтере» (The Wrighter); материалы о Рэмси Кэмпбелле первоначально печатались в журнале Стюарта Шифта «Шепоты» (Whispers).

А теперь, прежде чем вы шлепнете меня по голове или закричите: «Нам опять есть это дерьмо?» — позвольте сказать вам то, что сказала моему сыну моя жена в тот день: существуют сотни рецептов блюд из индейки, но все эти блюда имеют вкус индейки. К тому же, добавила она, нельзя, чтобы добро пропадало.

Я не хочу сказать, что моя статья в «Куй» имеет великое значение или что мои рассуждения о Рэмси Кэмпбелле бессмертны — настолько, что их нужно включать в книгу; хочу лишь заметить, что мысли мои о жанре, в котором я работаю почти всю жизнь, могли слегка эволюционировать или измениться, но в целом остались прежними. Перемена еще может случиться: ведь прошло всего четыре года с тех пор, как я впервые высказал свои мысли об ужасе и страхе в предисловии к «Ночной смене», но будет удивительно — и даже подозрительно, — если я стану отказываться от всего, что написал до этой книги.

В свое оправдание могу добавить, что «Танец смерти» дал мне возможность лучше разобраться в некоторых своих мыслях и за это я должен поблагодарить Билла Томпсона и «Эверест Хаус».