Он оставил ее в тот момент, когда она так просила его остаться, и ее обида на него была, в общем-то, справедливой. Пока он допрашивал Бейкера, настоящий убийца находился в квартире Аманды. Каловски не оказался преградой, они нашли его тело у дверей квартиры. Тристан чувствовал себя виноватым за то, что произошло, и он не желал больше оставлять Аманду ни на минуту. Только привычка к самодисциплине смогла его оторвать от больничной койки Аманды и заставить выйти по делам.

Он вспоминал тот дикий взгляд, которым посмотрела на него Аманда и тот ее жуткий крик, когда она поняла, что это он, Тристан, убил Эггарса. Тристан не понимал, в чем дело. По ее собственным словам, она хотела убить этого негодяя сама, и все же она смотрела на него тогда так, что Тристану стало не по себе. В то мгновение она ненавидела его. Неужели он стал ей совершенно чужим?

Заскрипела дверь, и полоска света упала на пол. Тристан обменялся приветствиями с сестрой и смотрел, как она снимает показания с приборов. Взглянув на Маклофлина, она слегка нахмурилась.

— Мисс Чарльз будет спать всю ночь. Почему бы вам не пойти домой и немного отдохнуть. Вы выглядите так, что вам самому стоит лечь на больничную койку.

— А, да, — устало согласился он. — Я понимаю, мало толку от того, что я здесь сижу.

Вернувшись домой, Тристан бродил по квартире Аманды, подбирая упавшие вещи, пока, наконец, не оказался в спальне. Там пахло гарью, и Тристан отметил про себя, что надо заменить ковер, прежде чем Аманда вернется из больницы. Укладываясь в постель, он успел подумать: как непривычно, что Аманды нет здесь, рядом с ним. Но едва голова его коснулась подушки, он моментально отключился…

Утром Тристана разбудил телефонный звонок, и на мгновение он задумался, стоит ли снимать трубку. Затем, нетерпеливо тряхнув головой, он все же снял трубку, А вдруг это звонит Аманда!

Это оказался капитан Веллер из Сиэтла. Он поздравил Тристана с поимкой преступника и стал обсуждать детали операции, удивляясь сдвигам психики убийцы, который, оказывается, хранил у себя на память сувениры о каждом преступлении.

— Он, точно, был сумасшедший, — подтвердил Тристан, сидя на кровати и пытаясь натянуть джинсы. — У него в квартире, в спальне, мы обнаружили портрет юной миловидной девушки. В совершенно потрясающей позолоченной раме, и вокруг с десяток свечей. Внизу, у портрета, как жертвоприношение — груда нераспечатанных писем. Все адресованы Марии Крэнстон, которая, как выяснилось, сестра Эггарса. Его действительное имя — Дин Эггарс Крэнстон, — Тристан провел рукой по грубой щетине на подбородке. — Ну, в общем, с ней связались. Говорят, она нисколько не была удивлена, услышав про «подвиги» братца. Похоже, она ждала от него чего-нибудь подобного. Сказала, что брат всегда казался ей слегка помешанным.

— Да уж, не то слово, — согласился Веллер.

— Его сестрица сообщила, что Эггарс в детстве натерпелся горя от разных любовников его матери. Один из них, кажется, его изнасиловал… Их мать работала танцовщицей в каком-то третьесортном баре. Похоже, она была алкоголичкой.

— Дальше.

— Мисс Крэнстон призналась, что сама росла слабым нервным ребенком, часто болела и видела, как доставалось ее брату, — Тристан начал комкать разговор, желая поскорее освободить телефон. Он хотел как можно скорее вернуться к Аманде.

— Ну, в двух словах, Эггарс, похоже, превратил свою сестру в идола. Она стала заниматься в театральной студии, и Эггарс последовал за ней: с этого, кажется, и началась его карьера танцовщика. Он называл ее своей маленькой Мадонной. Но в один прекрасный день, когда ей было уже двадцать, а ему двадцать два, он застал ее в постели с каким-то парнем. Он здорово избил ее. Чуть не убил.