Для начала постараемся проанализировать состояние танковых частей после окончания Первой мировой войны, определим, так сказать, стартовую линию, с которой начался забег в будущее. Впрочем, этот забег проходил более чем странно. Половина участников постоянно оглядывалась назад через плечо, а кое-кто так и вообще пытался бежать задом наперед. И в первую очередь это относится к изобретателям танков — англичанам.
Танки, с которыми страны-участницы завершили войну, представляли собой поистине удивительный набор самых разнообразных конструкций, главным признаком которых было одно — почти ни один из них даже отдаленно не напоминал танк в современном смысле этого слова. Это и неудивительно. В предыдущей главе мы привели примеры использования первых танков, из которых совершенно ясно видно, что фактически перед нами штурмовые орудия. Кстати, французы свои первые танки так прямо и называли штурмовыми орудиями. И добро бы это были орудия! В какую графу втиснуть столь многочисленные пулеметные танки, к созданию которых особое пристрастие питали англичане?! Между прочим, более чем сомнительная полезность всех этих «Уиппетов» и «Женщин» была доказана уже в годы войны. Особенно показательным был первый в истории танковый бой, состоявшийся 24 апреля 1918 года под Виллер-Бретонне. Немецкие A7V совершенно безнаказанно расстреливали британские пулеметные танки, однако на британских конструкторов и генералов это не произвело совершенно никакого впечатления.
Развитие танков в межвоенные годы целиком и полностью определялось тактическими воззрениями господ генералов. Они получили полную свободу действий и могли заказывать именно то, что считали нужным, что может пригодиться в будущей войне. При этом им не мешали никакие пошлые возражения типа «а боевой опыт подсказывает иное». Не было никакого иного боевого опыта, кроме полученного в годы прошедшей войны с использованием крайне несовершенных машин. Технический прогресс, как это обычно бывает, затронул все области жизни человечества, оставив в неприкосновенности только генеральские мозги. Причем это относится даже к так называемым «реформаторам».
Как-то незаметно сложилось обыкновение бездумно повторять фамилии Фуллера, Лиддел-Гарта, Эймансбергера, Тухачевского, едва заходит речь о создании теории танковой войны. Еще бы! Названия их книг смотрятся просто восхитительно: «Танковая война», «Операции механизированных сил» и так далее. Но сразу возникает вопрос: а кто-нибудь удосужился хотя бы просто полистать эти книги, продвинувшись чуть дальше аннотации? Увы, при чтении этих книг сразу становится понятным, что ни о какой танковой войне все упомянутые авторы даже не мечтали. Как раз они и пытались пятиться задом наперед, не в силах оторвать взгляд от сражений Первой мировой. Все их произведения прекрасно укладываются в одну большую корзину, на которой красуется надпись «Использование танков в условиях позиционной войны». Главный исходный постулат — танки будут применяться в условиях существования сплошного фронта с глубоко эшелонированной обороной. Допустить, что противник элементарно не даст времени на создание такой полосы обороны «от моря до моря», они просто не могли.
Возьмем хотя бы Эймансбергера. Он с уверенностью предсказывает, что танки будущего станут монстрами длиной около 8 метров, чтобы преодолевать еще более широкие рвы. Его идеал — британский танк MkV, а еще лучше — MkVIII, длина корпуса которого вообще зашкалила за 10 метров. Даже «Королевский тигр» достиг этой цифры исключительно за счет длиннейшей пушки. И прорыв фронта в гипотетическом новом сражении под Амьеном кажется срисованным с натуры 1918 года, а не 193…, в котором якобы происходит дело. Вспомнить хотя бы затяжную артподготовку, с которой начинается операция. Хотя в одном Эймансбергер все-таки оказался провидцем. Он четко написал, что впредь танковые и механизированные части должны полагаться на свой собственный автотранспорт, причем его основу должны составить автомобили повышенной проходимости. |