25 июня 1941 года в Токио состоялось совместное заседание правительства и Императорской ставки. Министр иностранных дел Мацуока требовал начала военных действий и оказался в полном одиночестве. Против него дружно выступили военный и морской министры, а премьер-министр Коноэ высказался в том плане, что появляется возможность расторжения Тройственного пакта. 27 июня на новом заседании Мацуока вновь требует начала войны против СССР, на этот раз против него совместно выступают начальники Генеральных штабов армии и флота. Против оказалось даже командование Кванту некой армии. Нападение следовало предпринимать в максимально благоприятных условиях, а для этого оставался отрезок времени менее месяца: с 15 августа по 10 сентября. Ранее японцы не могли сосредоточить превосходящие силы, а позднее начинался период осенних дождей, мешавших любому крупному наступлению. Вопрос был закрыт окончательно.

Советский Союз в августе 1945 года был настроен гораздо более решительно. Западные историки удивляются скромности претензий Сталина: возвращение южной части Сахалина и Курильские острова. Здесь действительно можно удивиться. Однако вспомним, кто больше всего получил в результате разгрома Германии? Польша. Но в странах Восточной Европы были установлены промосковские режимы, так, может, Сталин и здесь рассчитывал на подобный сценарий: ограничиваясь скромными территориальными приобретениями, резко увеличить сферу своего политического влияния? И вдобавок: как вы себе представляете последствия оккупации Хоккайдо?

Исход боев в Маньчжурии был предрешен заранее, достаточно просто сравнить силы противостоящих группировок. После переброски на Дальний Восток дополнительных сил Советский Союз имел там более 1,6 миллиона солдат, более 26 000 орудий, 5500 танков и 3900 самолетов. Хотя общая численность войск противника достигала 1 миллиона человек, имевших на вооружении 6600 орудий, около 1000 танков и 1800 самолетов, в собственно Маньчжурии находилось около 450 000 японских солдат. Боеспособность войск «независимой империи Маньчжоу-Го» была такова, что учитывать их не имело смысла. Впрочем, как и «армию» МНР.

Еще больше ухудшала положение японцев разница в качестве вооружения. Японская армия испытывала острую нехватку тяжелой артиллерии. Противотанковые пушки имелись в ничтожных количествах, вдобавок эти 37-мм «огрызки» были просто бесполезны в борьбе против новых советских танков. Пехота не имела автоматов, да и с пулеметами положение было не лучшим. Несопоставим был и уровень боевой подготовки. За плечами советских солдат было четыре года тяжелых боев с упорным и умелым противником, а Квантунская армия к 1945 году представляла собой жалкое зрелище. В последние два года войны самые боеспособные дивизии были отправлены на Филиппины и в Китай, их заменили неподготовленные резервисты старших возрастов, которые составляли до половины общей численности. Армия испытывала острую нехватку бензина. Самое простое тому доказательство — практически полное отсутствие упоминаний о действиях японской авиации. Да, были какие-то отдельные атаки камикадзе, но две тысячи самолетов словно испарились. Японские танки в боях тоже не были замечены. Словом, нет ничего удивительного в стремительном разгроме японских войск в Маньчжурии.

Японская армия по-прежнему соответствовала уровню начала 1930-х годов. Если против китайцев, которые вообще застряли в начале века, она еще могла сражаться, то против развитых индустриальных держав… Это, кстати, доказала еще Красная Армия на Халхин-Голе. Там ее преимущество было заметным, а сейчас оно стало просто подавляющим.

В апреле 1945 года Советский Союз денонсировал договор о нейтралитете, а 8 августа объявил Японии войну. Вызывает удивление позиция некоторых российских историков, которые пытаются обвинить Сталина в вероломстве или коварстве.