|
– Дважды он едва успевал вскочить на дракона и смыться, когда маги Арапса ночными вылазками разбивали его войско. В последний раз, по слухам, он прилетел в одном сапоге. Не будь он таким подхалимом, его давно бы назначили смотрителем царских павлинов. На большее он всё равно не тянет. Принцесса Августа захихикала. Хотя она была принцессой могущественного Царства Огня, а Склеппи всего лишь фрейлиной, но факт остаётся фактом: Гробулия с её сильной харизмой вертела принцессой как хотела. Вспыльчива я и капризная, Августа скорее согласилась бы лишиться своей редчайшей коллекции фарфоровых чашек, чем провести один день без Склеппи. Но при этом говорить о любви принцессы к Гробулии не приходилось. Принцесса вообще мало кого любила. Просто Гробулия была необходима ей как воздух. – Склеппи, да как ты смеешь? – жалобно воскликнула почти уничтоженная Эйда. – Умолкни, киса, и надень на Её Высочество туфлю, чтобы нам было чем в тебя запустить, если ты снова начнёшь бредить! И ещё одно: когда в следующий раз вздумаешь подсыпать мне в чай слабительного, не забывай рядом с чашкой ложечку со своим вензелем, – добивая поверженного врага, посоветовала Гробулия. Эйда Сирос снова вспыхнула и отвернулась. «Выскочка, наглая выскочка! – подумала она. – Год назад она не помнила даже, кто она такая! Забыла все церемонии, даже имя короля! Кое–кто шептал, что её подменили! Ну ничего, мой час ещё пробьёт! Она зарвётся – и я её уничтожу!» – Склеппи, эти бестолковые фрейлины не могут даже разнюхать про принца, красивый он или нет! Говорят, якобы он так и пересёк границу в рыцарском шлеме! – перестав хихикать, громко пожаловалась Августа. – Меня это не удивляет. Да простит меня Ваше Высочество, принц Форн, скорее всего, просто обезьяна, – сказала Гробулия. – Ты меня убиваешь! Ты точно уверена? – спросила Августа озабоченно. – Принцы всегда чуть получше крокодила. Красавчиками они бывают только в сказках. Те, кто считает иначе, начитался сказок натощак, – заявила Гробулия. Принцесса прикусила губу. – Боюсь, что ты окажешься права, Склеппи. Ты всегда права. Это просто невыносимо. Может, мне тебя отравить, а?.. Почему ты думаешь, что он страшный? – А каким, пардон, ещё может оказаться сын Гуссина Семипалого и Улюлии Приплюснутой? Если он окажется красавчиком, я съем живую виноградную улитку. Эйда Сирос даже передёрнулась от такого кощунства. – Все слышали её слова? Это государственная измена! – воскликнула она. – Измена? Ничуть. Это всего лишь Склеппи злится, что мы её разбудили, – сказала принцесса. – Склеппи, но ты сама его видела? Хотя бы краем глаза? Гробулия фыркнула. – Сами знаете, как ваша мамуля относится к нарушению этикета. Никто не может ни взглянуть на принца до начала церемонии, ни даже переговорить с ним. Я видела только его водных драконов у нас в реке. – И как они тебе? – Ничего себе, довольно жуткие. Там собралась толпа, и все на них глазеют. Вообразите, они не умеют летать и выдыхают не огонь и даже не дым, а раскалённый пар и кипящие струи воды. А вот сбруя на них неважная. Но Гуссин Семипалый всегда был скряга. Говорят, он ходит по дворцу в фальшивой короне, опасаясь, что настоящую украдут. Прислал сына, а на уздечках драконов ни единой жемчужины. В конце концов, не каждый день сватаешься. А ведь жемчуга–то у них завались. – А сундуки для приданого небось пришлёт свои, чтоб побольше влезло. Говорят, у него есть один такой сундук, в который влезет пятая часть нашего Царства! – поспешно вставила Эйда Сирос. Принцесса Августа вспыхнула. – Помолчи, Эйда! Может, я ещё не соглашусь стать его женой! Отошлю его восвояси, – сказала она с негодованием. |
