|
К Тане подплыл поручик Ржевский. За его спиной маячила укоризненная супруга. – Этот анекдот я слышала… И самый-самый новый тоже слышала… Все слышала! – сказала Таня прежде, чем поручик открыл рот. Последние недели Ржевский донимал ее бородатыми анекдотами. Анекдоты были не только сальные, но и кошмарно длинные. К середине анекдота Таня обычно забывала начало. Конец же анекдота напрочь заглушался гоготом самого юмориста. Ржевский покачал головой. – Я без анекдота, Тань. Моей жене сегодня приснилось, что ты плачешь, – сказал он серьезно. У Тани отвисла челюсть. Услышать такое от Ржевского! Повторяю по буквам: Р-ж-е-в-с-к-о-г-о. – Не врешь? – спросила Таня подозрительно. – Обычно ей вообще не снятся сны, да и спит она крайне редко, а тут такое… В общем, я подумал, тебе интересно будет узнать. Тане стало жутко. А тут еще к ней подплыла сама Недолеченная Дама и, заламывая руки, принялась завывать: – Ты не плакала, ты рыдала. Смотрела, как он уходит, и рыдала! Мое сердце разорвалось бы вторично, если бы давным-давно не истлело в могиле. Я никогда не видела тебя такой подавленной! – Погоди! Кто уходит? – спросила Таня. – Этого я не знаю. Я видела только спину… Сон, дорогая моя, это совершенно особенная вещь. Иногда ты видишь спину, иногда уши – и все это абсолютно друг другу не противоречит, – назидательно заявила Недолеченная Дама. Она вытянула губы трубочкой и, воздев глаза к потолку, продолжала: – Но это была не спина Вольдемара, готова поручиться!.. Вольдемар, немедленно наденьте голову! Лучше уж снимите носки, если вас так тянет что-то снять!.. Ходить без головы в женском обществе – дурной тон! Я в шоке! Призрак послушно нахлобучил голову. Голова Ржевского скорчила рожу и показала жене язык. – Вы ужасны, Вольдемар! Вы превратили мою уединенную мыслящую жизнь в непрерывное страдание! Брак – это поддержка, это помощь в беде, это понимание, а не страсть и пошлое завистливое соперничество! О, как же ты счастлива, Гроттер, что не станешь женой того, кого любишь!.. – надрывно сказала Недолеченная Дама. – Че-е-его? – спросила Таня недоверчиво. – Воспринимай это как пророчество! – щурясь, сказала Недолеченная Дама. Она взмахнула руками – длинные рукава взметнулись, как крылья чайки, – и исчезла, оставив Таню в недоумении. «Так, спокойно! Чего я психую раньше времени? – сказала Таня себе. – Надо посмотреть статистику по сбывшимся пророчествам привидений. То ли седьмой, то ли восьмой том «Книги духов». Если мне не изменяет память, три четверти их пророчеств – полная лажа». Все же Таня была взволнована. Несколько минут она просидела в глубокой задумчивости, после чего заставила себя выбросить пророчество Недолеченной Дамы из головы. Кто даст гарантию, что жена Ржевского это не выдумала? Фантазия у нее богатейшая, а скромный корабль логики давно утонул в пенных водах неуемного воображения. Неожиданно со стороны лестницы появился пухлый купидон с кожаной сумкой. В полутьме Зала Двух Стихий кожа купидона казалась зеленоватой. Множество глаз уставилось на амура. Тот наискось пересек зал, далеко обогнул массивную люстру, в кованом кругу которой пылали факелы, и уверенно направился к Тане. Зависнув на трепещущих крыльях, он уронил ей на колени конверт, сразу развернулся и улетел. – Странный купидон, – со знанием дела заявил Коля Кирьянов. |
