Девица, сидя перед зеркалом, сосредоточенно красилась. Алекс вжался в стену, стараясь, чтобы в зеркале не появилось его отражения. Она сидела спиной к нему, обнаженная, полностью поглощенная своим занятием. Она была очень красива, с тонкой талией, ее ягодицы, расплющенные сиденьем стула, казались крепкими и мускулистыми. Алекс наклонился, чтобы положить кольт на пол, на ковровое покрытие, и одним прыжком бросился на нее, опустив кулак на склоненный затылок.

Он умело рассчитал силы. В Мо, когда он работал вышибалой в ночном заведении, там частенько случались скандалы. Он довольно ловко умел утихомирить зачинщиков. Хватало одного резкого удара по голове, и оставалось лишь выволочь неугомонного весельчака на тротуар.

Она неподвижно лежала на полу. Алекс, испугавшись, что не рассчитал силы, наклонился, чтобы проверить пульс, ему захотелось погладить ее, но это был не самый подходящий момент. Он спустился по лестнице. В баре он нашел начатую бутылку скотча и прямо из горла отпил изрядный глоток.

Он вышел за ворота виллы, широко распахнул решетку и, сдерживаясь, чтобы не побежать со всех ног, дошел до своего автомобиля и завел мотор. Он заехал в парк и там остановился, прямо перед крыльцом виллы. Он бросился в комнату. Женщина по‑прежнему лежала неподвижно. Он тщательно связал ее веревкой, которую достал из багажника своего «ситроена», и, прежде чем завернуть неподвижное тело в покрывало, заклеил рот пленницы лейкопластырем.

Он взвалил ее на плечо, спустился по лестнице, осторожно ставя ноги на ступени, и запер ее в багажнике. Он вновь отпил из бутылки и поставил ее, уже пустую, на землю. Устроившись за рулем, он завел мотор. На улице какая‑то пожилая пара выгуливала свою собачонку, но они не обратили на него никакого внимания.

Он поехал по направлению к Парижу, пересек его с запада на восток и добрался до Ливри‑Гаргана. Он внимательно всматривался в зеркало заднего вида: никто его не преследовал.

Добравшись до дома, он открыл багажник и перенес госпожу Лафарг, по‑прежнему завернутую в покрывало, в подвал. Для большей надежности он привязал веревку к противоугонному устройству мотоцикла, толстой цепи в пластмассовой оболочке, обмотав ее вокруг водопроводной трубы.

Он погасил свет и покинул подвал, но вернулся туда некоторое время спустя с кастрюлей, наполненной ледяной водой, которую вылил на голову женщины. Очнувшись, она стала судорожно биться и метаться, но движения были стеснены веревками. С заклеенным ртом кричать она не могла, но громко стонала. Алекс усмехался в темноте. Она не видела его лица и не сможет его описать, когда он ее освободит. Если, конечно, он ее освободит. Ведь, в конце концов, хирург будет знать его новое лицо. И сможет дать его описание, когда операция закончится. Лафарг сможет описать внешность Алекса. Алекса, который убил полицейского и похитил жену профессора Лафарга! Ну что ж, подумал Алекс, сейчас главное – заставить этого типа сделать операцию, а там видно будет. Затем, разумеется, придется убить и Лафарга, и его жену.

Он поднялся к себе в комнату, счастливый оттого, что первая часть его плана была осуществлена вполне успешно. Теперь следовало дождаться вечера, возвращения Лафарга в Везине, пусть он увидит, что его жена похищена, тогда можно будет с ним встретиться и предложить сделку. Рисковать нельзя, играть нужно осторожно. Эти свиньи узнают, кто такой Алекс!

Он налил себе стакан вина, выпил залпом, причмокнул от удовольствия. И к тому же эта девчонка, потом можно будет с ней поразвлечься, а? Почему бы и нет? Так сказать, соединить приятное с полезным…

Часть третья

ЖЕРТВА

I

Терпение, повторял он про себя, сначала займемся Лафаргом, а потом можно подумать и об остальном.

Это ужасно! Все начинается снова… Ты ничего не понимаешь, или нет, напротив, понимаешь слишком хорошо: на этот раз Тарантул убьет тебя!

Вот уже три дня, как он не разговаривает с тобой.