— Я помогу вам, доктор, — пообещал Тарзан, выслушав рассказ.

— Отлично! — оживился фон Харбен. — Я знаю, что вы справитесь. Насколько я успел заметить, у вас здесь человек двадцать плюс четырнадцать моих. Мои люди могут служить носильщиками, а также в качестве аскари. Ваших же все знают как превосходных воинов. Под вашим предводительством мы быстро отыщем дорогу, хотя силы у нас и небольшие. Нет такого уголка, куда бы мы не смогли проникнуть.

Тарзан мотнул головой.

— Нет, доктор, — возразил он, — я пойду один. У меня такое правило. В одиночку добраться быстрее, и когда я один, то у джунглей от меня нет тайн. По пути я получу больше сведений, чем если бы шел еще с кем-нибудь. Вы же понимаете, что обитатели джунглей считают меня за своего и не прячутся при моем появлении, как сделали бы, завидя вас и ваших чернокожих.

— Вы лучше меня знаете, что делать, — произнес фон Харбен. — Не скрою, я хочу пойти с вами и принести пользу, но если вы ответите отказом, то мне ничего не останется, как подчиниться.

— Возвращайтесь назад, доктор, и ждите вестей.

— Когда вы выступаете в горы Вирамвази? Утром? — спросил фон Харбен.

— Я отправляюсь немедленно, — ответил человек-обезьяна.

— Сейчас уже темно, — запротестовал фон Харбен.

— Нынче полнолуние, и я хочу воспользоваться этим, — объяснил Тарзан. А отдохнуть я смогу в жаркие дневные часы.

Повернувшись, он подозвал Мувиро.

— Бери людей, Мувиро, и возвращайся домой, — распорядился он. — Пусть люди будут готовы выступить в путь по первому моему зову.

— Хорошо, бвана, — сказал Мувиро. — И долго нам ждать?

— Я возьму с собой Нкиму, и если вы мне понадобитесь, то пришлю его в качестве проводника.

— Да, бвана, — ответил Мувиро. — Воины вазири будут в постоянной готовности. Их оружие будет под рукой днем и ночью.

Тарзан вскинул на плечо лук и колчан со стрелами, постоял мгновение, сосредоточиваясь, затем на языке обезьян позвал Нкиму, и пока зверек трусил к нему, повернулся и, не сказав ни слова на прощание, молча направился в джунгли.

II. ОДИН В ДЖУНГЛЯХ

Эрих фон Харбен вышел из палатки, осмотрелся вокруг и обнаружил, что остался в одиночестве. Его лагерь на склоне гор Вирамвази обезлюдел.

Теперь стало понятно, почему, когда он проснулся, стояла непривычная тишина, вызвавшая у него дурное предчувствие, которое усугубилось тем, что слуга Габула так и не явился на его зов.

В течение всей недели, пока сафари приближалось к наводящим страх горам Вирамвази, его люди дезертировали маленькими группами, по двое-трое.

К минувшему вечеру, когда они сделали привал на склоне горы, от первоначального состава экспедиции оставалось лишь несколько объятых ужасом участников. А теперь и этих не стало — поддавшись ночным страхам, невежественные и суеверные люди позорно бежали от невидимых ужасов нависших гор, бежали, бросив своего хозяина один на один с кровожадными духами умерших.

Беглый осмотр стоянки показал, что лагерь полностью разграблен.

Негры прихватили с собой все запасы, включая оружие и патроны. Нетронутым остался лишь его пистолет "люгер" с подсумком, которые он держал у себя в палатке.