Когда негр склонился над маленьким столиком, чтобы взять очередное блюдо, до его уха донесся тихий голос, обратившийся к нему на его родном языке. Не имевший представления о существовании ниши, замаскированной портьерой, туземец решил, что звуки исходят прямо из стены.

– Если хочешь вернуться в страну Вамабо, – произнес голос, – помалкивай и делай, что я скажу.

Негр испуганно уставился на портьеру и задрожал. Тарзан даже начал опасаться, как бы тот с перепугу не выдал их присутствия.

– Не бойся, – прошептал Тарзан. – Мы друзья. Наконец негр осмелился открыть рот, но говорил так тихо, что Тарзан едва разбирал слова.

– Что может ничтожный Отобу сделать для Бога, говорящего с ним через стену?

– Сейчас скажу, – ответил Тарзан. – Нас двое, и сейчас мы войдем в комнату. Сделай так, чтобы эта парочка не смогла убежать или поднять тревогу.

– Я помогу вам задержать их, – прошептал негр, – но даже если они закричат, все равно никто не услышит. Стены звуконепроницаемы, а если вдруг кто-нибудь случайно и услышит, то не обратит внимания – в городе сумасшедших крики раздаются на каждом шагу. А теперь я вернусь к столу, чтобы быть рядом с ними.

Негр пересек комнату, поставил на стол новое блюдо и, заняв место за спиной мужчины, устремил взгляд на стену, откуда с ним говорил человек-обезьяна, всем своим видом показывая новому господину, что готов к действию.

В этот миг Тарзан отдернул портьеру, пересек альков и шагнул в комнату. При его появлении мужчина попытался вскочить, но был остановлен черным рабом. Девушка, сидевшая спиной к алькову, не видела пришельцев, а видела только то, что на ее любовника напал раб. С громким криком она бросилась выручать своего кавалера. Одним прыжком Тарзан настиг ее и схватил за плечи. Лицо девушки, обернувшейся к непрошенному гостю, выражало безумную ярость, тут же сменившуюся нежной улыбкой, хорошо знакомой лейтенанту. Тонкие пальцы оценивающе коснулись незнакомца.

Узнав второго посетителя, она не удивилась и не рассердилась. Вероятно, этому несчастному полоумному созданию было ведомо лишь две формы душевного состояния, сменявшихся с быстротой молнии.

– Приглядите за ней, пока я займусь этим типом, – сказал Тарзан, направляясь к мужчине, с которым никак не мог справиться Отобу, и отнял у него саблю.

– Скажи им, – велел он негру, – что мы не тронем их, если они будут вести себя спокойно и не поднимут шума.

Негр таращил глаза на Тарзана, силясь понять, каким образом бог принял человеческое обличье и говорит голосом белого бваны, и почему он одет в форму солдат этого города. Тем не менее, его доверие к пришельцу, обещавшему свободу, ничуть не ослабло, и он поспешил выполнить приказ.

– Они спрашивают, что вам нужно, – перевел Отобу, переговорив с парочкой.

– Скажи им, что прежде всего нам нужна еда, – потребовал Тарзан, – и, кроме того, кое-что из того, что находится в алькове под кушеткой. Возьми пику этого кретина, Отобу, вон там, в углу. А вы, лейтенант, держите его саблю.

Затем Тарзан вновь обратился к Отобу:

– Там под кушеткой… Вытащи и приволоки сюда. Отобу, приученный к повиновению, направился к кушетке, отодвинул ковер и вытащил труп человека, убитого лейтенантом. При виде мертвеца мужчина громко закричал и бросился к убитому. Тарзан остановил его, и тогда сумасшедший накинулся на человека-обезьяну, пытаясь пустить в ход зубы и ногти. Скрутив мужчину за считанные секунды, Тарзан велел негру спросить у него причину столь бурного проявления чувств при виде трупа.