В тот вечер рабы ели скудную пищу и обсуждали план побега, когда открылась дверь и в комнату вошел офицер, неся ошейник с цепью.

— У меня для тебя подарок, аристократ, — сказал он, подходя к Валтору.

— А почему вдруг Форосу захотелось оказать мне такую почесть? — поинтересовался Валтор.

— Это не Форос, а Менофра. Сейчас она у власти.

— А, ну тогда понятно. Психология ненависти к моему классу аристократов. Ведь она была уличной девкой до замужества с Форосом.

— Болтай, болтай. Завтра утром ты и дикий человек умрете на арене. Дикий слон будет последним вашим воспоминанием.

XXIV

СМЕРТЬ

Рабы возмущенно гудели, узнав о смертном приговоре. Валтор был слишком известен среди аристократов, многие из которых томились в темнице.

Вуд очень сокрушался о судьбе своих друзей. Он не мог представить себе, что Владыка джунглей погибнет в этой безжалостной глупой стране.

— Что-то надо сделать, — сказал он. — Надо распилить цепи.

Тарзан покачал головой.

— Я уже с десяток раз осмотрел их, ничего не выйдет. Единственное, что можно сделать, так это разорвать их. Но я уже и это пробовал. Не получается. Нужно ждать!

— Но они собираются убить тебя! Неужели ты не понимаешь?

Тень улыбки прошла по лицу Тарзана.

— Многие люди умирали, умирают и умрут, друзья мои.

— Тарзан прав, — сказал Валтор. — Мы все умрем рано или поздно. Какое имеет значение, где это произойдет? Главное — это встретить смерть храбро. Что до меня, я даже рад, что меня убьет слон. Я ношу прозвище человек-слон с гордостью и предпочту умереть от него, нежели от льва.

— Я предпочитаю умереть от льва. Он убивает быстро, мучений меньше. А главное, что слоны — мои друзья, а друзья не убивают.

— Но этот слон не может быть твоим другом. — Валтор посмотрел на Тарзана.

— Я знаю. Но я имел ввиду не каждого слона в отдельности. А теперь хватит болтать. Я хочу спать.

Наступило утро дня их смерти. Никто не говорил об этом ни слова. Рабы готовили с Вудом плотный завтрак, стараясь сделать его как можно вкуснее. Слышались шутки. Валтор хохотал, и даже Тарзан улыбался своей редкой улыбкой. Вуд нервничал больше всех.

Подошло время, и рабы ушли на работы, тепло попрощавшись с приговоренными. Тарзан положил руку на плечо Вуда.

— Я не люблю говорить "гуд бай", друг мой. Если бы Вуд знал, как редко Тарзан говорил "друг мой", ему стало бы немного легче. Тарзан любил Вуда, ценил его искренность и ум, его смелость и любящую душу.

— Ты не хочешь послать какое-нибудь письмо твоей…

ну…

Вуд колебался. Тарзан покачал головой.

— Спасибо. Она поймет все сама. Она каждую минуту готова узнать об этом.

Вуд поднялся и вышел с рабами из комнаты. Слезы душили его.

Был полдень, когда Тарзана и Валтора вывели из комнаты около полусотни воинов. Весело светило солнце. Ряды вокруг арены были переполнены. Менофра сидела одна. Когда Валтор увидел ее, он расхохотался. Тарзан вопросительно посмотрел на него.

— Ты только посмотри сколько гонора! Раздень-ка эту девку, и вся самоуверенность сразу соскочит с нее. Бедняжка так старается быть королевой. Напялила корону для состязаний на арене. Лучше умереть и не видеть этого позорного зрелища.