Лист бумаги в клеточку, исписанный моими наблюдениями, все время лежал на столе. После всех происшествий я перечитывала внимательно заметки, и тут-то забрело мне в голову принципиально важное соображение. Почему это никто не цепляется ни ко мне, ни к Гутюше? Два преступления, в обоих случаях мы видели трупы, да нас же просто необходимо отправить на почетное место главных свидетелей, а тут — ничего. Ерунда какая-то! Не нашли нас? Тогда какое, к черту, следствие? «Скорую» я вызвала, правда, под именем Софьи Ковальской, но это же примитивно! Я сразу же села в машину перед самым входом в кафе, номер был четкий, незапачканный и незакрашенный, плевое дело меня разыскать. Что это? Головотяпство, бездарность, непонятная и пугающая?

Мысль о добровольной помощи следствию на сей раз не возникла даже на далеком горизонте. Напротив, мне надлежало добровольно и старательно притаиться. Я еще не настолько спятила, чтобы каким бы то ни было властям пересказывать открытия погибшего недоумка…

Удивляться-то я удивлялась, но это ни в малейшей степени не удерживало меня. Скорее подстегивало, ибо дьявольский притон я возжелала найти всенепременно. И проблема, собственно, не в наркотиках, наркотики — дело обыкновенное.

Нет, меня куда больше занимало услышанное от недоумка и от девочки. Один воскликнул, в голове, мол, не укладывается, а наркотики — не такое уж диво, укладывались вполне, а другая добавила про огоньки. И к этой тайне я устремилась на всех парах, вернее, с силой смерча, глухая и слепая ко всему прочему — ведь, надо полагать, я просто лопну, если не совершу какого-нибудь идиотизма. Пани Крыскова подождет — после закрытия магазинов наверняка ей не понадоблюсь.

Черный парик с роскошными локонами я позаимствовала у Зоси.

Бросив взгляд на свое отражение в витрине, я прямо-таки обомлела. Там отражалось нечто сногсшибательное. Старые сабо на мощных котурнах прибавили росту, оранжевый плащ в виде халата, больше на два размера, много лет назад купленный по необходимости — других не было, надетый на костюм, превратил меня в толстенную бабищу, а большой, черный, колтуном сбитый парик достойно венчал сие одеяние.

Очень даже возможно, что такой маскарад спас мне жизнь.

Многочисленные отмычки у меня сохранились с давних пор, когда работала на строительствах. По очереди отделанные помещения запирались, ключи терялись немедленно, и персоналу приходилось пользоваться «соловьями». Место работы давно ушло в прошлое, а отмычки остались.

Без особого труда я справилась с той закрытой подвальной дверью, что вела в помещение, расположенное за восковым мертвецом. Ощупала притолоку, включила свет: довольно длинный, обычный подвальный коридор с рядами дверей по обе стороны. Я на цыпочках прошла до конца коридора, внимательно осматривая двери, потому как больше осматривать было нечего. Двери были разные: ажурные из рейки, плотные из досок, одни открытые, внутри — всяческий хлам, другие — солидно укрепленные, с засовами, замками и затворами из толстых полос железа. Я поколебалась, не вломиться ли во все по очереди — хотя нет, слишком большая возня, лучше сперва просто осмотреть.

В конце коридора я так же легко открыла следующую дверь — да, отмычки у меня отменные. Нечто вроде прихожей, снова двери… Дверей пять во всех четырех стенах выглядели абсолютно одинаково.

Три двери поддались, две никак. Из первых трех одна вела в коридор — в глубь очередного дома, аналогичного тому, через который я пришла; вторая была от каморки, забитой щетками, ведрами, стремянками и разной ветошью, а третья выходила на лестничную клетку, ведущую наверх. Захламленную каморку я миновала сразу, а для дальнейшего изучения избрала коридор.