— Хорошо прогулялся?

— Чудесно.

Инспектор вытянул ноги в тапочках поближе к огню, понюхал щепотку табака и обронил, не оборачивая головы:

— Разрази меня гром, если я знаю, что думать об этом деле, сынок. Я и вправду…

— Никаких разговоров о делах, — прервал его, скорчив страшную рожу, Джуна, который сидел верхом на стуле.

— Замечание принято, — поддержал его Эллери. — Спасибо, Джуна.

— Я вынужден подчиниться, — вздохнул инспектор. — Господи, как бы я хотел… Что тебе известно, сынок?

Эллери протянул ноги поближе к огню и мирно сложил руки на груди.

— Все, — ответил он.

— Что — все? — тупо спросил инспектор.

— Я же сказал — все.

— О! — Инспектор расслабился. — Твоя очередная шуточка. Ибо ты всегда все знаешь обо всем. Не существует предмета, в котором ты не был бы докой, — как те книжные детективы — все видят, все знают… ба!

— Я знаю все, — мягко повторил Эллери, — о деле Хорна-Вуди.

Инспектор мгновенно притих. Затем принялся дергать себя за усы.

— Ты это серьезно?

— Чтоб мне провалиться на месте. Дело закончено. Полностью. Мы с ним справились, отец. Дело в том, — Эллери вздохнул, — что ты просто откроешь рот от удивления, когда узнаешь, насколько все просто.

Инспектор некоторое время смотрел на сына. В острых чертах лица Эллери не было насмешки. Они были напряжены, как если бы он пытался побороть сильное возбуждение. Инспектор против воли тоже почувствовал волнение в крови.

— Ну и, — резко спросил он, — когда расплата?

— В любое время, когда скажешь, — медленно произнес Эллери. — Сейчас, если хочешь. Я начинаю здорово уставать от таинственности. Мне бы хотелось избавить от этого мою совесть.

— Тогда пошли и хватит болтать, — потребовал инспектор и направился к спальне.

Эллери, молча последовав за ним, проследил, как пожилой человек сбрасывает шлепанцы и сует ноги в туфли.

Сам он надел более свободное пальто. Его глаза блестели.

— Куда мы двинем? — спросил инспектор, направляясь к платяному шкафу за пальто и шляпой.

— В отель «Барклай».

— Куда именно?

— В одну из комнат.

— О! Благодарю.

Они покинули квартиру и зашагали по Восемьдесят седьмой улице по направлению к Бродвею.

На углу Бродвея подождали, пока светофор не зажегся зеленым. Руки инспектора были засунуты в карманы.

— Кстати, — с сарказмом спросил он, — не будет наглостью, если я спрошу — какого черта мы там будем делать, в одной из комнат отеля?

— Обыщем ее. Видишь ли, — негромко пояснил Эллери, — есть одна вещь, которую мы проглядели.

— Проглядели, обыскивая «Барклай»? — резко спросил инспектор. — О чем таком ты говоришь?

— О, признаю, тогда это казалось ненужным. Мы обыскали комнаты Хорна и комнаты Вуди и все такое, но… — Он взглянул на свои наручные часы. Было несколькими минутами больше полуночи. — Хм… я считаю, что нам неплохо бы подкрепить свои силы. Скажем, сержантом Вели. Старым добрым Вели. Одну минуту, я ему позвоню.

Он увлек отца через улицу и вошел в аптеку, из которой вышел минут через пять, улыбаясь.

— Он будет ждать нас на месте. Пошли, старый ворчун.