Это предложение поддержали только школьники. Видимо, из естественного любопытства.

Когда дракон заходил на посадку, все уже были готовы к штурму Фейска. Проводницы так и не вышли из укрытия, так что толпа разъяренных пассажиров с легкостью вырвалась из кабины и по хвосту дракона покатилась вниз. К счастью, дракон сел на мягкую травку, так что те невезучие, что вынесли средние двери, всего лишь перепачкали всю одежду.

Мы неслись в первых рядах, ведь Вестейн возглавлял бунт. Одной рукой шеф крепко держал меня, второй – клетку с шиншиллой. Каждый из пассажиров стремился раньше остальных добежать до драконпорта, чтобы успеть урвать хоть какой-то билет во Вьюжск или в Магополис.

По моим прикидкам, мы должны были успеть первыми, но, оказалось, нас опередил один пассажир.

С невозмутимым видом мамочка с карапузом, что сидела рядом, уже расписывалась в книге учета билетов. На ее лице играла блаженная улыбка, а вот ребенок выглядел так же, как Шушанна, пролетевшая над полями амброзии.

– Всего доброго! – улыбнулась мамаша.

Вестейн впал в задумчивость, и вести переговоры с продавцом билетов пришлось мне.

Разумеется, никаких метелей во Вьюжске не было, и на наше счастье оставались еще два билета на ближайшего дракона. Билетов в Магополис не осталось. Как проблему доставки себя до дома решали другие пассажиры нашего рейса, я не знаю. Мы успели раньше, чем они сообразили, что остались в городе фей без дракона, билетов и денег на ночевку.

– На черве доедут, – махнул рукой шеф, когда мы сели в нового дракона.

К счастью, этот уже не принадлежал компании Истона. И когда он спустя несколько часов приземлился в снежном и морозном Вьюжске, никто в кабине не аплодировал…

Кроме нас с шефом. Мы хлопали искренне, от души, и было плевать, кто и что на этот счет думает.

Глава 7

Как легко ломаются принципы!

На выход мы стояли первыми, игнорируя презрительное фырканье тех, на чьей стороне были совсем недавно. Вопросов «на что вы потратите сэкономленные секунды» больше не возникало. Подозреваю, Вестейн в душе побаивался, что если мы не успеем выйти, то снова отправимся в вояж по королевству. Другие пассажиры косились с подозрением, но шеф, похоже, налетался. Ну а я просто не перечила. Потому что хотела жить и желательно работать, ибо жить без работы весьма печально. Мне очень хотелось купить себе серебряные сережки с голубыми камушками. Я видела такие в витрине одного ювелирного магазина, и теперь мечтала о них. И ради этой мечты готова была терпеть притеснения начальства и косые взгляды свидетелей этого странного притеснения.

Когда перед нами открылась дверь и за нею показалось белоснежное поле, я взвизгнула от восторга. Вестейн покосился на меня подозрительно, пришлось умолкнуть. Правда, мой восторг длился до первого порыва ветра, которым меня внесло бы обратно в кабину, если бы в спину не напирали другие выстроившиеся за нами цепочкой пассажиры.

Было адски холодно. Просто адски. И эти мерзкие колючие снежинки жалили лицо. Кажется, сейчас хорошо было только шиншилле, которая напялила на себя еще одну шубку. И еще немного моей голове, которая наконец-то перестала гудеть после этой воистину адской поездочки. Но ветер дул такой силы, что между тем, как голова проветрилась и замерзла, перерыва не было вообще. Уши окоченели сразу же.

Едва мы ступили с трапа в сугроб, я поняла, что форму одежды выбрала неправильную. Пальто и сапожки на каблуке были красивыми, но холодными и неудобными. Риторический вопрос: почему шиншилле шубку мы купили, а Аделите нет? Вообще очень печально, когда твоя шиншилла зарабатывает больше, чем ты, раза в три. Но я верила в лучшее. Не сейчас, правда, а так, скорее глобально.

Теплый лыжный костюм надо было не утрамбовывать ногами в чемодан, не желающий застегиваться, а надеть на себя.