— Если позволите, генерал, я бы посоветовал окончательно отправить Шабе на отдых. Он слишком часто появлялся в Риме и его окрестностях. Кое-какие высокие чины ЦРУ уже хорошо знают его в лицо. Для него было бы лучше исчезнуть.
— Почему бы вам самому не сказать ему об этом, старший офицер? Думаю, он еще здесь, в Варшаве.
Юрек не возражал, отдал честь и покинул кабинет.
На восточной окраине Варшавы, где нет фабрик, город неожиданно превращается в деревню. Здесь стоят, утопая в снегу, небольшие домики. Как и вся польская столица, они тоже были разрушены во время войны и точно так же были восстановлены в прежнем виде.
Жители тут были не совсем обычные — наполовину селяне, наполовину горожане, поскольку соединяли в работе и быту особенности и тех и других.
Юрек быстро нашел домик, который искал, — домик, где жил племянник Шабе. Оттуда доносились музыка и веселые, оживленные голоса и смех. Юрек собирался позвонить в дверь, но по давней и прочной привычке решил сначала заглянуть в окно.
Он увидел нарядную гостиную и много веселых людей. У камина в окружении детей сидел в домашних тапочках Шабе и улыбался. Но сейчас его улыбка не была, как прежде, страшной, зловещей, полной сарказма. Теперь, казалось, он превратился в безобидного дедушку — спокойного и умиротворенного. Своих детей у Шабе не было, да он и не был никогда женат, зато имелось много племянников.
Юрек отстранился от окна, услышав чьи-то шаги. К дому шла девушка в цветастом платке, с порозовевшими от мороза щеками.
— Отчего стоите тут в снегу? — удивилась она, с любопытством оглядывая его военную форму. — Заходите, выпейте чая!
— Спасибо, не могу. — Он собрался было уйти, но остановился. — А что за праздник у вас?
— Моя сестра родила мальчика.
— Поздравляю!
— Простите, вы кого-то хотели видеть?
— Да, но я ошибся… — В знак приветствия он приложил руку к фуражке и быстро удалился.
Девушка посмотрела ему вслед и позвонила в дверь, а он, выйдя на дорогу, прошел на безлюдную остановку.
Вскоре появился автобус. Юрек сел в него и отправился в центр города.
|