Когда третий пост остался далеко позади, генерал одними губами вымолвил:

– А кто был у вас в прошлый раз?

– Секретарь Совета Безопасности, – донесся с поста смех рядового, тут же сменившийся сильным кашлем. Хищно захихикало эхо.

«Ну и слух у него», – подумал генерал.

– Этот «пацан» Секретаря не пустил, – мрачно пояснил полковник. – Не захотел – и все.

Серый коридор сузился. Тени в призрачном свете неярких ламп убежали далеко вперед и превратились в многоруких чудовищ.

Во всех апартаментах было темно, хоть глаз выколи. Командиры двинулись вдоль затянутых крупной сеткой комнат. Есть ли кто нибудь там, с другой стороны сеток, было непонятно. Но генерал чувствовал устремленные на него взгляды. Не злобные, не угрожающие, а заинтересованно изучающие. Так, наверное, смотрят патологоанатомы в прозекторской на какую нибудь эдакую опухоль, обнаруженную в теле мертвеца.

– Титановая, – гордо сообщил полковник.

– Что? – не понял задумавшийся о своем товарищ Семен.

– Сетка, говорю, титановая. Из такого же металла, как последние подводные лодки.

– Ну и как, надежная? – генерал не забывал соблюдать начальственную вежливость.

– Не очень, – вздохнул товарищ Палыч.

Вдруг из апартаментов с табличкой «Мичман Жиба» что то со свистом вылетело, щелкнуло по широкой генеральской груди, сорвало с неё одну из медалей – лопнувшей стрункой пискнула застежка, – брякнулось на бетонный неровный пол и с дребезжанием быстро поползло обратно в клетку. Медаль исчезла в крупной ячейке. Генерал растерялся, происшедшее живо напомнило рыбалку, а юркнувшая в ячейку сетки медаль – блесну.

– Что ж ты, Серега, делаешь такое! – возмутился полковник, однако к сетке не приблизился ни на миллиметр.

– Палыч, ну ты ж знаешь, хобби, – донесся спокойный бас, в котором явственно слышалась издевка.

– Это точно, – виновато повернулся гид к пунцовому командиру. – Он медальки коллекционирует. Уже штук пятнадцать наловил. Наловчился, гад, пуговицу на нитке метать.

Естественно, про хобби мичмана Жибы полковник не забыл. Но уж так хотелось сбить замаскированную спесь с товарища начальника, что мочи нет.

А генерал настолько растерялся, что сразу и не сообразил, что его умышленно подставили, а когда сообразил, то решил: ладно, сейчас не время, сам дурак…

– А почему не конфискуете?

– Кто ж к нему в апартаменты рискнет войти? – ответил Громов, понимая, что совершенно зря, на пустом месте зарабатывает штрафные очки, однако не в силах сдержать ироничную улыбочку. Ему показалось, что генерал ссутулился.

Полковник двинулся дальше. Генералу ничего не оставалось, как отправиться следом. Разбор полетов он мысленно отложил до возвращения на поверхность.

– Так, может, ему задание?.. Опять же – мичман, со спецификой флота знаком.

– Никак нет, товарищ Семен, – упрямо склонил лоб полковник. – Специальная комиссия Генштаба определила боевую мощь мичмана Жибы в четыре тысячи матахари…

– Извольте изъясняться в уставной форме, товарищ полковник, – буркнул генерал.

– Виноват: боевая мощь мичмана Жибы – одна мегатонна. Мне же приказано выделить бойца мощностью в десять мегатонн. А таковой у нас один: прапорщик Хутчиш. Последние апартаменты. Номер тринадцать.

– Почему тринадцать? – недовольно передернул плечами товарищ Семен. Как всякий дворцовый интриган, он был суеверен.

– Хутчиш сам себе такой номер выбрал. Сказал, так интереснее.

– И вы пошли на поводу? – Кажется, у генерала появилась возможность поставить полковника на место.