Он протянул Муре и Кайдалову визитки и продолжил:

– Журналисты меня бранят. А напрасно. У меня вылечиваются даже те, кому европейская медицина помочь не может. И если где-нибудь прочитаете, что я деру с пациентов семь шкур, – не верьте, враки это. С одного миллионщика Манташева взял за визит 25 рублей, а с других меньше, много меньше. Рабочие и крестьяне исцеляются у меня за рубль.

Он выпучил узкие темные глаза и рассмеялся:

– Так что вы тут говорили об Аристотеле?

– Об Аристотеле можно и позже поговорить, – вступил Стасов, видя полнейшую растерянность своего сослуживца. – А вот что делать с частичной потерей памяти? Есть ли средства от подобных немочей? Вы, господин Бадмаев, кажется, упоминаете о них в вашем труде «Жудши»?

– Средств много. – Бадмаев внимательно разглядывал хмурого Кайдалова. – Есть, например, шижет, ледре, габырь... Все под номерочками. Можно начать со 179-го шижета... Один порошок я могу дать и сейчас. – Он достал из внутреннего кармана сюртука аккуратный пакетик и объяснил смущенному библиотекарю, как следует принимать лекарство. – Очень помогает. Но при соблюдении нравственной гигиены.

– Ну с этим у нас все в порядке, – заверил гостя Стасов. – Господин Кайдалов – достойнейший из достойных.

– Значит, и лечение пройдет успешно, – предположил Бадмаев. – Тибетская медицина учит, что и благосостояние, и расстройство человеческого организма зависят от трех основных причин: от неумения пользоваться своими страстями, от отсутствия истинной доброты, от незнакомства с врачебной наукой в частности и от незнания вообще. И все три причины связаны со степенью физического и умственного развития человека.

– Нет, нет, страсти исключены, и отсутствие доброты тоже, – хохотнул Стасов. – А с вашей врачебной наукой, слава богу, есть возможность познакомиться.

– А что означает «Жудши»? – робко спросила любознательная Мура.

– "Сердце Нектара, восьмиветвистые четыре основы специальной терапии". Записал учение Цо-Жед-шонну, а проповедовал его сам Будда Сакъя-Му-ни... – пояснил врачеватель.

– Но он жил еще до Аристотеля! – воскликнула Мура.

Стасов и Бадмаев рассмеялись.

– Видимо, мы помешали очень важному разговору на античные темы, – улыбнулся Стасов. – Приносим свои извинения и откланиваемся.

– Рад был знакомству. – Бадмаев с демонстративным восхищением окинул Муру взглядом. – Как жаль, что петербуржцы не хотят изучать «Жудши»! А ведь она учит, как жить долго-долго, оставаться здоровым и красивым, ощущать все радости жизни...

Мура покраснела – ей почудилось, что за этими словами скрыт какой-то другой, волнующий смысл.

Лицо Бадмаева сияло. Он сказал Кайдалову, что тот должен являться к нему, что в клинику на Поклонной ездить далековато, гораздо ближе кабинет на Литейном, 16, где он принимает по средам. Вместе со Стасовым тибетский целитель покинул келью книжника.

Мура перевела взгляд на Кайдалова. После минутного молчания она тихо заметила:

– Петр Александрович прав. Вам нужно жить долго-долго и быть здоровым. Чтобы сохранить то, что принадлежит истории человечества – библиотеку Аристотеля... Я не спрашиваю вас, вернуть ли вам черную жемчужину. Вы ее не возьмете. Потому что, взяв ее, вы подтвердите тем самым, что все сказанное мной – истинная правда.