В стволе вместо патрона виднелась слежавшаяся грязь.

— Пустой! — с сожалением произнёс Санька и, направив дуло автомата в землю, нажал на спусковой крючок. Затвор не двинулся.

— Боевая пружина не работает! — пояснил Санька тоном знатока.

— Починим! — воскликнул Гриша. — Дай-ка посмотрю!

Санька отдал оружие, оглянулся на яму и вдруг спрыгнул вниз.

— Где есть автомат, там есть и патроны! — крикнул он.

Очень уж хотелось Крыльеву хоть в чём-нибудь перещеголять Гришку. И на этот раз ему повезло. Запустив руку внутрь футляра, Санька, к полному удивлению ребят, вытащил один за другим пять магазинов, набитых патронами.

— Вот так нужно искать! — воскликнул он и, положив магазины на валявшуюся рядом крышку, выбрался наверх.

— Ты починишь автомат, — сказал он Грише. — А я приведу в порядок патроны! И будет у нас скорострельное оружие! Законненько!

Гриша почему-то не отозвался. Он пристально смотрел на гнилую крышку, обтянутую остатками сопревшей кожи.

— Знаете, что мы нашли? — взволнованно произнёс он. — Это же всё — Димы-гармониста!.. Это футляр для баяна!

Догадка ошеломила мальчишек. Один Санька ничего не понимал и потому рассердился. Ему думалось, что он станет героем дня, а тут какой-то Димка!

— Да скажете вы мне или нет, что за Димка-гармонист?

— Потом! — ответил Мишук и приказал Грише и Сёме спуститься в яму и тщательно осмотреть дно.

Жидкую грязь и ил вычерпали вёдрами, вытащили из глины развалившийся футляр. Больше не нашли ничего.

— В штаб! — коротко скомандовал Мишук, и мальчишки побежали в деревню, прихватив с собой все находки.

Рождение тайны

Снаружи это была обычная деревенская бревенчатая баня, которую топят по-чёрному. Но она носила гордое название штаба. И Санька, переступая порог, почувствовал непривычную робость.

Внутри было чисто. Ни закопчённого котла для воды, ни растрескавшихся от огня валунов, ни полка для любителей париться. Посреди стоял стол. Вокруг — скамейки. На стене висел табель. Здесь Мишук каждый день отмечал заработанные звеном трудодни. В углу виднелись какие-то сачки и палки. На узком подоконнике желтела миска с солёными огурцами. Рядом на бумаге лежала краюха хлеба.

— Откуда это? — спросил Санька, втягивая носом солёный огуречный запах.

— Иван Прокофьич принёс! — пояснил Мишук. — Хозяин бани.

— За что? — удивился Санька.

— Чтобы по огородам не лазили, — сказал Мишук. — Были у нас такие! — Звеньевой посмотрел на Вовку, который надул толстые губы и покраснел.

Но Мишук не стал вдаваться в подробности.

— Перекусим! — произнёс он.

Мальчишки быстро разобрали огурцы и куски хлеба. Санька тоже не зевал и принялся уплетать за обе щёки. Такого аппетита у него давно не было.

— А я не понял, за что вам такой харч подносят? — произнёс Санька, с трудом приоткрывая набитый рот. — В баню пустили да ещё кормят!

— Умный он — Иван Прокофьич! — ответил Мишук. — Знает: после этого у любого совесть заговорит. Только ты в чужой огород сунешься, а она цап тебя за штаны и назад! Лучше всякого сторожа!

Санька не поверил, но больше не расспрашивал.

— Бывает, — неопределённо сказал он. — Вы мне лучше про Димку расскажите, а потом оружием займёмся.

— Ты его Димкой не называй! — строго произнёс Мишук.