За разговором Предслава доставала множество вещей, распространяющих по избе дух пахучих сушеных трав, – старые, оставшиеся от первой свадьбы свои невестины рубашки-длиннорукавки с особой вышивкой, рушники, все из беленого льна, богато отделанные красным шелком и вышитые красной нитью, пояса, тканные из разноцветных нитей, с хитрыми оберегающими узлами в бахроме на концах. После белизны скорбных одежд вдовы обилие красного, цвета жизни и плодородия, ободрило ее, согрело и взбудоражило. Для Вояты тоже нашлась подходящая одежда – свадебная рубаха, порты и пояс, изготовленные когда-то для Володыни, и Предслава вновь украдкой смахнула слезу. Но все – нельзя плакать, а не то настоящая душа покойного мужа огорчится в Ирии и явится ее утешать! Предслава задавала много вопросов о ладожской родне и тамошних делах; Воята охотно отвечал, и в ее памяти оживала Ладога, куда она изредка ездила еще девочкой вместе с матерью и о которой еще чаще слышала. Чудинские и варяжские слова будили воспоминания детства, и сердце щемило – начинало тянуть туда, будто в родных местах она снова сможет стать маленькой и начать жизнь сначала…

– Ты бы не хотела в Ладоге побывать? – спросил и Воята. – Бабку Милушу проведать, пока жива…

– Ой, хотела бы! Да ведь я вовсе не знаю, что со мной будет. Мою судьбу теперь князь Ольг решает.

– Вуй Велем тебя в обиду не даст! – убежденно ответил Воята и бросил на нее взгляд, ясно говоривший: и я тоже. – Ты-то решила, чего хочешь?

В этом вопросе содержался намек на возможность выбора. Предслава обладала правом дать Деревляни нового князя и сохранить коростеньский стол за собой. Но для этого ей требовался этот самый новый князь, способный выдержать борьбу с Ольгом киевским или хотя бы приемлемый для последнего. Такого человека у нее не было, а кидаться в драку с собственной родней, не имея надежд на победу, – и глупо, и губительно.

– Пусть Ольг решает, – ответила она. – Здесь Свентя сядет, а мне они иного князя в женихи подберут – чтобы свою землю имел и в Деревлянь не лез… Да где же они?

– Кто? Женихов ищешь, может, завалялись?

– Да вроде того. Подержи. – Предслава передала ему большую свернутую скатерть, лежавшую на самом дне ларя. – Макошь-матушка…

– Что такое? – Воята увидел, как переменилось ее лицо, и встревожился.

Ларь у нее, как у богатой невесты, был такой большой, что сама Предслава могла бы в нем спрятаться. В отличие от полян, которые делали свои скрыни с крышками в виде шатра, плесковские кривичи, равно как и ладожане, перенимали у варягов лари с полукруглым верхом, вместе с их названием. В основном отделении хранилась одежда, цветное греческое платье, подаренное князем Ольгом, а в маленьком – украшения, принадлежности для рукоделья, обереги, мешочки с волшебными травами. Опустошив основную часть, Предслава теперь рылась в прискрынке. И чем дольше рылась, тем сильнее у нее холодело внутри.