Елена Басманова. Тайна древнего саркофагаСыщик Мура Муромцева – 2
Глава 1
Он появился внезапно – как бы ниоткуда. Огромный, темно-серый, жирный ночной мотылек. Оглушительно хлопая крыльями, он заполошно заметался зигзагами по веранде, и сидящие за чайным столом дачники замерли, пораженные нежданным отвратительным явлением. Елизавета Викентьевна Муромцева застыла с чашкой в руке, граф Санта-мери уставился на замолкшую на полуслове и окаменевшую с открытым ртом Зизи; студент Петя Родосский прекратил жевать чудесный щавелевый пирог; Мура, младшая дочь профессора Муромцева, не сводя глаз с гадкого крылатого создания, медленно сползла со стула на пол; а Брунгильда, лицо которой приобрело мраморную бледность, начала осторожно подниматься – с явным желанием бежать куда глаза глядят. Но свое намерение она осуществить не успела.
Жирное омерзительное насекомое с бешеной скоростью закружилось вокруг абажура и, описывая беспорядочные петли, через мгновенье задело своим шершавым крылом ясный лоб старшей дочери профессора Муромцева, – охваченная невыносимым ужасом, красавица потеряла сознание, рухнув на крашеные половицы веранды. Именно в этот момент появилась с кринкой сливок в руках горничная Глаша, и ее непроизвольный, полный ужаса вопль пронзил вечернюю тишину дачного поселка. Немая сцена ожила, все вскочили со своих мест и бросились на помощь бездыханной девушке. Вопль Глаши побудил и сползшую под стол Муру высунуть голову из-под скатерти, свисающей почти до пола: первым делом Мура обвела взглядом окружающее пространство – мохнатое чудовище, так перепугавшее всех, бесследно исчезло. Можно было покинуть убежище. – Брунгильда, доченька, очнись. – Опустившаяся на колени рядом с Брунгильдой Елизавета Викентьевна пыталась приподнять голову старшей дочери и легонько хлопала ее по щеке. – Надо принести холодной воды, – заметил граф Сантамери, с некоторой досадой покусывая полную нижнюю губу. Стоявшая рядом с ним Зизи, уже успевшая сомкнуть ярко накрашенный рот, с силой вцепилась острыми отполированными ноготками в его локоть и дрожала. «Не хватало истерики, – думал, претерпевая боль, граф, – послал же Господь Бог мне сомнительное удовольствие – сущее наказание – кафешантанную певичку. Что от нее ждать?» – Вера Засулич точно уж не хлопнулась бы в обморок от какого-то мотылька, – шепнул на ухо Муре, неприметно выбравшейся из-под стола, студент Петя, пытавшийся скрыть за надменным видом свою полную растерянность. – Ох, беда, беда, да что же теперь делать? – причитала, не двигаясь с места, Глаша. – Куда девать сливки? Зачем я их несла? Почему барышня не встает? И доктор Коровкин, вот беда, не приехал! – Довольно, – мягко прервал бессмысленные причитания горничной граф, – принесите воды. Мура взяла из рук горничной кринку и поставила на стол. – Холодной, Глаша, из колодца, и побыстрее, – добавила Елизавета Викентьевна. Глаша сдвинулась наконец с места и, озираясь на лежавшую на полу Брунгильду, находящуюся все еще в бессознательном состоянии, выскочила на крыльцо. Сбежав со ступенек, она ринулась было к дальнему углу участка, к колодцу, но вспомнила, что не захватила с собой посуды для воды. Повернув назад, она заметила у калитки мужскую фигуру и, приостановившись, облегченно вздохнула – к дому шел доктор Коровкин. Прибудь молодой доктор из Петербурга чуть раньше, Брунгильда Николаевна Муромцева не оказалась бы в роковой для нее момент без медицинской помощи. Но его задержал около калитки дачи Муромцевых худенький невзрачный попик. Он смущенно пробормотал, что торопится и просит передать Псалтырь невесте князя Салтыкова – она должна находиться сейчас здесь, на этой даче. |
