Морленд упал в кресло с видом безграничной усталости.
— Нет человека сильнее рока, — промолвил он. — Я проиграл, вы победили. В конце концов, жизнь — это шахматная доска, а все мы — лишь пешки судьбы.
Больше Роджер Морленд ничего говорить не захотел, поэтому, оставив с ним Калтона и Килсипа, Брайан с доктором вышли на улицу, остановили кэб и подъехали к зданию суда, где находился кабинет Калтона. Морленд, ступая как во сне, вышел и сел в кэб, Килсип последовал за ним.
— Знаете, — задумчиво произнес Чинстон, когда они провожали взглядом удаляющийся кэб, — каким будет конец этого человека?
— Тут не нужно быть пророком, — ответил Кал- тон. — Его повесят.
— Нет, — возразил доктор. — Он покончит с собой.
ГЛАВА 35
Бессмертная любовь
В жизни человека случаются дни, когда кажется, что хуже быть уже не может, и любые последующие удары судьбы воспринимаются с философским смирением, порожденным суровостью предшествующих испытаний. Фицджеральд пребывал в подобном расположении духа. Он был спокоен, но это было спокойствие безысходности — невзгоды прошедшего года, казалось, собрались в одной точке, и он ждал огласки всей этой истории с безразличием, удивлявшим его самого. Его имя, имя Мадж и ее отца будут у всех на устах, и все же он не испытывал ни малейшего беспокойства из-за того, что люди станут о них говорить. Если Мадж выздоровеет, и они смогут уехать на другой конец света, оставив Австралию и связанные с ней воспоминания в прошлом, остальное ему безразлично. Морленд заплатит сполна за свое преступление, а потом об этом деле забудут. Даже лучше, если все откроется, — лучше перетерпеть эту преходящую боль, чем всю жизнь пытаться скрыть бесчестие и позор, которые могут всплыть в любую секунду. По всему Мельбурну уже разлетелась весть о том, что убийца Оливера Уайта пойман и что его признание откроет неожиданные и поразительные факты из жизни покойного Марка Фретлби. Брайан хорошо знал, что общество привыкло смотреть сквозь пальцы на тайные пороки, но обрушивается в гневе на те, которые становятся достоянием гласности, и что среди тех, кто первыми примутся поливать грязью имя покойного, будет немало таких, чья тайная жизнь заслуживает куда большего порицания. Однако вышло так, что общественное любопытство осталось неудовлетворенным, ибо через несколько дней стало известно, что Роджер Морленд повесился ночью в своей камере, не оставив предсмертной записки.
Услышав об этом, Брайан искренно возблагодарил Бога за спасение и отправился к Калтону, которого застал за серьезным разговором с Чинстоном и Килсипом. Все они сошлись на том, что теперь, когда Морленд умер, обнародование исповеди Марка Фретлби ничего не даст, и решили сжечь ее. Поэтому когда Фицджеральд заметил в камине обгоревшие остатки печальной истории, у него как будто груз с плеч свалился. Адвокат, Чинстон и Килсип — все дали слово хранить молчание и с честью выполнили свое обещание. Ни одно из обстоятельств, приведших к смерти Оливера Уайта, так и не было открыто, и предполагалось, что мотивом убийства стала ссора между жертвой и его другом Роджером Морлендом.
Фицджеральд, однако, не забыл помощи Килсипа и выплатил ему сумму, которая позволила сыщику не думать о деньгах до конца жизни, хотя из любви к острым ощущениям он не оставил профессию сыщика. К тому же с тех пор на него всегда смотрели с восхищением — как на человека, раскрывшего знаменитую загадку убийства в хэнсомовском кэбе. Брайан после нескольких разговоров с Калтоном пришел к заключению, что сообщать Сал Роулинс о том, кто ее отец, не стоит, поскольку в завещании было четко указано, что все деньги должны перейти Мадж, и подобное известие не принесло бы никакой конкретной пользы и только не позволило бы Сал занимать нынешнее положение, поэтому был установлен годовой доход, более чем достаточный для ее нужд, и о том, что она является дочерью Марка Фретлби, Сал так и не узнала. |