– Что же мне теперь делать? – спрашивал в отчаянном письме к Конан Дойлу Эдалджи. – Из списков юристов я вычеркнут. Да и вряд ли я могу вернуться к своей профессии, находясь под гласным надзором полиции. Я хочу получить ясный ответ – виновен я или нет? И не получаю никакого ответа.

Расследование дела Эдалджи, которое предпринял Конан Дойл, потребовало от писателя восьми месяцев напряженной работы. Он отложил в сторону все свои дела, сам оплачивал все издержки, связанные с расследованием.

«Или человек виновен, или нет, – писал Конан Дойл. – Если виновен, он заслуживает того, чтобы провести в тюрьме все семь лет, на которые осужден. Если нет, то он должен быть не только освобожден, но и полностью оправдан».

Впервые Конан Дойл встретился с Джорджем в январе 1907 года.

– Одного взгляда на Джорджа Эдалджи, – заявил после этого Конан Дойл, – было достаточно, чтобы полностью убедиться в том, что он не виновен в приписываемых ему преступлениях. Когда я увидел его, он читал, приблизив газету к глазам, глядя на нее немного вбок, что доказывало…

Писатель подошел к Джорджу, протянув ему руку, представился и спросил:

– Мистер Эдалджи, вы случайно не страдаете астигматической миопией?

Нам трудно судить о чувствах молодого юриста, ибо вряд ли он мог предполагать, что именно такими будут первые слова знаменитого писателя. Однако Конан Дойл продолжал:

– Я по образованию врач. Мне показалось, что у вас ясно выраженный астигматизм, сопровождаемый близорукостью. Вы не носите очков?

– Нет. Я был у специалистов, но они не смогли подобрать мне очки. Они сказали…

– Поднимался ли вопрос о вашей болезни на суде?

– Сэр Артур, – ответил Джордж, – я хотел пригласить окулиста в качестве свидетеля, но мой адвокат сказал, что улики против меня настолько смехотворны, что никаких свидетелей не понадобится.

Никаких сомнений больше у Конан Дойла не осталось. Ведь Джордж плохо видел и днем. Ночью же, в поле, он был бы беспомощен. Представить себе этого человека крадущимся ночью по полям невозможно.

И все-таки Конан Дойл немедленно отправился с Джорджем к известному окулисту. Врач обнаружил у Джорджа близорукость в восемь диоптрий. 11 января первая часть «Дела Джорджа Эдалджи» появилась на страницах «Дейли телеграф» за подписью Конан Дойла. Писатель подробно разбирал свидетельства обвинения и доказывал, что они не имеют никакого отношения к правосудию.

Конан Дойл писал: «Если возможно извинить чувства темных обывателей, внушенные цветом кожи Эдалджи, то значительно труднее извинить главного констебля. Это, – продолжал Конан Дойл, – повторение дела Дрейфуса. Капитан Дрейфус во Франции был сделан козлом отпущения, потому что был евреем. Эдалджи был сделан козлом отпущения в Англии, потому что он парс. Англия, которая привыкла гордиться тем, что она свободная страна, была возмущена до глубины души, узнав о деле Дрейфуса, о том, что такое может случиться во Франции. А почему же мы молчим, когда подобное случается у нас?»

«Правительство захлопнуло дверь перед лицом правосудия, – заканчивал статью писатель. – И теперь я обращаюсь к последней инстанции трибунала, трибунала, который никогда не должен ошибаться. Я обращаюсь к народу Великобритании с вопросом: неужели мы потерпим такое в нашей стране?» На следующий день вся страна говорила об Эдалджи. Газета была завалена самыми противоречивыми откликами. Крупнейшие специалисты по уголовному праву требовали нового расследования.