Глэдис Митчелл. Тайна Камня друидов
Глава I Безрассудство пассажира, отплывающего в Америку
Был понедельник. О таком дне мало что можно сказать. Чарльз Джеймс Синклер Редси, откликавшийся, как Моррисон у Милна, просто на Джима, сидел на подлокотнике одного из прочных красивых кресел, обтянутых кожей, в библиотеке поместья Мэнор-Хаус, расположенного в Уэндлз-Парва, и задумчиво поддевал мыском ботинка край коврика из овчины. Адвокат Теодор Грейлинг ехал в удушливо жарком купе для курящих не лучшей английской железнодорожной компании и раздраженно размышлял о том, зачем его клиенту Руперту Сетлею понадобилось заманивать его в такое удаленное место, как Уэндлз-Парва, вместо того чтобы пригласить в свой лондонский кабинет. Миссис Брайс Харрингей, мать семейства, возлежала на диване и то лениво прикладывалась к пузырьку с нюхательными солями, то капризно молила богов о прохладном ветерке и требовала у гувернантки еще одеколону. Энергия сохранилась лишь у самых молодых, только самые старые сохранили довольство жизнью. Самые молодые, представленные Фелисити Брум, незамужней особой двадцати лет, сероглазой яркогубой брюнеткой, и Обри Харрингеем, разменявшим пятнадцать лет и девять месяцев и по этой причине не успевшим сочетаться браком, – сероглазым, смуглым, худым и гибким, – играли в теннис на лужайке главного дома. Старшее поколение воплощала одна миссис Беатрис Лестрендж Брэдли, дважды вдова – черноглазая, с клещевидными руками, в возрасте, представлявшем интерес разве что для ее жадной и хваткой родни. С улыбкой ископаемой песчаной ящерицы она нежилась на солнышке в очаровательном старинном саду дома Стоун-Хаус, тоже в Уэндлз-Парва. Поезд остановился в Кулминстере, и Теодор Грейлинг вышел на перрон с мыслью, что у станции его должен поджидать шикарный лимузин, а дальше, под деревьями поместья или в самом доме, – чай. Возможно, его даже пригласят остаться на ужин. Он уже обедал в доме Руперта Сетлея, всякий раз отменно; вино там бывало выше всяких похвал, сигары тоже. Но рядом со станцией было пусто, не считая кеба самого малообещающего, неказистого вида. Теодор Грейлинг поцокал языком и с неумолимой суровостью покачал головой, встретившись взглядом с кучером. Щурясь на ярком солнце, он ждал, нетерпеливо постукивая стеком по мыску ботинка. – Про вас, похоже, забыли, – сочувственно произнес кебмен, сбил кнутом муху со спины лошади и добродушно сплюнул. Теодор Грейлинг поставил на землю свой аккуратный чемоданчик и прикурил сигарету – легкомысленное добавление к его достойному виду. Посмотрев на кебмена, он во исполнение правил человечности протянул ему золотой портсигар. Тот закурил. Две-три минуты мужчины курили молча. – Могли бы посидеть внутри, пока ждете, – последовало радушное предложение. – В ногах правды нет. Теодор Грейлинг пожал плечами. – Скорее всего за мной никто не приедет, – сказал он. – Мне в Мэнор-Хаус, это в Уэндлз-Парва. Знаете, где это? Хорошо, везите. И кебмен повез. Молодой человек, встретивший адвоката в роскошном холле, при упоминании Руперта Сетлея смутился. – Пройдемте в библиотеку, – предложил он. – Это не так-то просто объяснить. То есть это вообще необъяснимо… – Он помолчал, словно размышляя, правильные ли слова употребляет. – Объяснить чрезвычайно трудно. Дело в том, что он отправился в Америку. Теодор Грейлинг в удивлении проследовал за молодым человеком в библиотеку. – Я – Редси, – начал молодой человек – крупный, взъерошенный, приятный, хотя в данный момент присущее ему откровенное выражение лица было искажено напряжением и тревогой, а нервная манера разговора совсем не шла. |
