– Сомневаюсь. Люди были очень заинтересованы моей проповедью, – запротестовал священник.

Его собеседник пожал плечами. Едва ли был смысл спорить с пастором на эту тему. Хозяин дома опустился в коричневое кресло и услышал очередной вопрос своего гостя.

– Вы когда нибудь видели стилет? – спросил Дрейк.

– У меня есть один, – ответил Оливер, пробежав взглядом по стене, – я купил его в Италии. Говорили, что он принадлежал Лукреции Борджиа. Интересно, где он…

– Довольно сложно отыскать его среди всего этого оружия, мистер Морли… Боже мой! Что такое?

Удивление пастора было вполне объяснимо. Хозяин дома сжал руку в кулак и указывал ею на определенное место на стене, где висели старинные револьверы, щит крестоносцев и древний шлем.

– Стилет был там. Он исчез! – задыхаясь, вымолвил Морли.

– Невозможно. Кто мог его забрать?

– Мисс Денхэм! Мисс Денхэм! О, и вы все еще верите, что она невиновна?! – закричал Оливер. – Она вошла в эту самую комнату в девять часов или около того. Я был снаружи на террасе с гостем. Она пробыла в комнате одна какое то время. Должно быть, тогда и взяла оружие.

– Нет нет! Зачем ей это?

– Потому что она собиралась убить мою дорогую Дейзи. Все было подготовлено заранее, хладнокровно. Дрейк, – мрачно добавил Морли, – я старался как мог поверить, что та женщина невиновна. Я защищал ее от Дейзи, и моя жена защищала ее. Мы пытались поверить, что у нее не было дурных намерений, и видите, видите, что получилось из этого! Она крадет мой стилет и убивает наше дитя самым жестоким образом. Я клянусь, что найду ее, клянусь!..

Священник поймал хозяина дома за руку, которую тот поднимал к небесам.

– Не богохульствуйте, – остановил он Оливера, – нет нужды призывать Бога в свидетели для кровавой клятвы. Если женщина виновна, пусть она будет наказана. Улики против нее, признаю. Но как бы там ни было, возможно, она может доказать свою невиновность.

– Бесполезно меня переубеждать. Она убийца. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее повесили.

Морли говорил с такой горячностью, что Дрейк пригляделся к нему более внимательно. Ему стало интересно, не было ли у этого мужчины какой то личной неприязни к Анне, из за чего он говорил о ней в таком тоне. Конечно, преступление ее было ужасно, и она заслуживала обвинений. Но было бы честно, если б ей сначала дали шанс объясниться. Оливер же уже осудил ее, не желая услышать, что она может сказать в свое оправдание.

– Что ж, мистер Морли, мне больше нечего сказать, – холодно заметил ректор, поскольку все произошедшее было ему не по душе. – Мы должны дождаться утра, когда прибудет полиция. А покамест я пойду домой и попробую немного поспать.

– Я не могу спать, пока тело убитой находится в моем доме, – ответил Оливер, резко поднявшись с места. – Я пойду с вами.

– Куда?

– На церковный погост – к могиле. Я намереваюсь отыскать оружие. Оно могло быть оставлено там – отброшено в сторону убийцей после совершения преступления.

– Но ночь такая темная – и на улице метель… Вы не сможете ничего разглядеть. Будьте разумны и…

– Нет, я пойду с вами. Если я ничего не найду, тем лучше для нее. Если же найду… – Морли снова злобно замотал головой.

Дрейк не стал больше спорить, видя, что сознание его собеседника было в таком состоянии, что лучше было не противоречить ему. Они вышли вместе, но у ворот церкви священник извинился и удалился к себе. У него не было желания видеть, как Оливер вслепую бродит среди могил, как призрак. Подождав, пока тот не исчез в темноте, священник зашел в дом, размышляя над внезапными изменениями в характере Морли. Оливер всегда был отходчивым и довольно легкомысленным человеком, увлеченным весельем и переполненным добротой ко всем окружающим, а теперь стал жестоким и свирепым…

– Должно быть, он слишком сильно любил бедняжку, – вздохнул Дрейк.