— Да, если забыть, что, ступив на такую крышу, тут же рискуешь свалиться на мостовую и переломать себе все кости.

— Кто не рискует, тот не выигрывает, — назидательно произнес Ландри Кокнар.

— Что за нелепые мысли лезут тебе в голову! — удивился Вальвер. — Крыши хороши лишь для томящихся от любви кошек и котов, а не для честных христиан, каковыми являемся мы с тобой. Черт побери, сколько раз я смотрел в это окно, но ни разу ни о чем подобном не думал!

— Оно и понятно, сударь. Однако теперь вам придется об этом задуматься, и весьма серьезно.

— О дьявол, да почему?

— Как это — «почему»? Да потому, что Кончини уже наверняка нас разыскивает! Он разъярен, и не успокоится, пока не добьется своего!.. У Кончини в руках вся власть; кроме обычных наемных убийц, он может натравить на нас полицию, городскую стражу, целую армию! Стоит ему только пожелать — и вся государственная машина будет вертеться лишь для того, чтобы раздавить двух неугодных ему людей… Вы говорите, что по крышам ходят только кошки? Ничего, Кончини еще заставит нас забраться на такие вершины, где даже у птиц кружится голова!.. Надеюсь, вам понятно, что для вас, равно как и для меня, лучше десять раз свалиться с крыши и переломать себе все кости, нежели попасть живым в руки Кончини?..

Достойный Ландри Кокнар, в чьей храбрости у нас нет оснований сомневаться, так разволновался, что слова его, похоже, возымели желаемое действие: Вальвер задумался.

— Ах, черт, — проворчал он, — вот уж поистине никогда не предполагал, что умру, свалившись с крыши!

— Нужно все предусмотреть, сударь, — прежним назидательным тоном продолжал Ландри Кокнар, — все продумать. Крыши могут оказаться нашим единственным путем к спасению от когтей того свирепого волка, который, бьюсь об заклад, уже начал на нас охоту.

Вальвер стоял, нервно теребя усы. Наконец, презрительно пожав плечами, он произнес:

— Не преувеличивай, мэтр Ландри! Этот мерзавец не так страшен, как тебе кажется.

И твердо, пресекая всяческие попытки возразить, заключил:

— Идем, закончим осмотр наших владений.

Они прошли в кухню. С беззаботной и веселой улыбкой Вальвер перечислил все, что там находилось:

— Маленький стол светлого дерева, две скамеечки того же дерева, возле очага — необходимая кухонная утварь, тарелки и стаканы стоят в этом шкафчике. Вот и все! Надеюсь, ты хотя бы немного умеешь готовить? Увы, но наш кошелек не позволит нам каждый день обедать в трактире.

— Не беспокойтесь, сударь, я знаю несколько блюд, которые наверняка придутся вам по вкусу.

— Вот и отлично, такие речи мне нравятся гораздо больше, чем разговоры про этого негодяя-итальянца, пусть черти поскорей заберут его к себе в ад! А теперь иди взгляни на твою обитель.

Они вошли в кладовую. Ландри Кокнар многозначительным взором окинул помещение, но высказываться поостерегся. Обстановка кладовой сводилась к двум предметам: огромному сундуку и узкой кушетке.

— Прошу! — насмешливо произнес Вальвер. — Хотя, признаюсь, ты не сможешь похвастаться, что устроишься так же удобно, как король у себя в Лувре.

— Возможно, вы и правы, сударь, — с достоинством ответил Ландри Кокнар, — но по сравнению с Малым мостом, под которым мне еще вчера пришлось ночевать, я уже заранее чувствую себя как в раю. Здесь, по крайней мере, я буду в безопасности. А эта кровать, сударь, с чудным тюфяком, двумя подушками — подумать только, целых две подушки! — и белоснежными простынями! Да мне просто не хватает слов, чтобы выразить весь свой восторг! Только проведя немало ночей на жесткой постели в гостинице, именуемой «под звездным небом», начинаешь по-настоящему ценить добрую старую кровать.